Неоплатонизм
Впервые опубликовано 11 января 2016 года.
Термин «неоплатонизм» обозначает философское учение, впервые возникшее и достигшее расцвета в греко-римском мире периода поздней Античности, приблизительно со времени кризиса Римской империи в середине III века и до арабских завоеваний в середине VII века.
Вследствие упадка античных материалистических или корпореалистических (телесно-ориентированных) направлений мысли, таких как эпикуреизм и стоицизм, доминирующей философской идеологией того времени стал неоплатонизм, предлагавший всеобъемлющее понимание Вселенной и объяснявший место в ней отдельного человека.
Тем не менее, в отличие от таких ярлыков, как «стоический», «перипатетический» или «платонический», возникших еще в Античности, термин «неоплатонический» представляет собой современный неологизм, который не совсем верно отражает историческую действительность. Позднеантичные философы, которых сейчас причисляют к «неоплатоникам», не считали, что они участвуют в неких общих усилиях по возрождению конкретно духа и буквы платоновских диалогов. Нет сомнений, что они называли себя «платониками» и придерживались платоновских взглядов, понимаемых в качестве позитивной системы философского учения, к которой они относились с бо́льшим пиететом, нежели к положениям досократиков, Аристотеля или какого-либо другого последующего мыслителя. Однако, что гораздо важнее, знаковый проект неоплатоников можно более точно охарактеризовать как грандиозный синтез интеллектуального наследия, оказавшийся чрезвычайно богатым и глубоким. В сущности, они впитали, присвоили, творчески переработали и привели к согласованию почти всю греческую традицию философии, религии и даже литературы, за исключением полностью отвергнутого ими эпикуреизма и радикального корпореализма стоиков. Результатом этих усилий стала грандиозная и убедительная система мышления, которая, взвесив тысячелетнее развитие интеллектуальной культуры, объединила научные и моральные теории Платона, Аристотеля и этику стоиков в плодотворном диалоге с литературой, мифами и религиозной практикой. Неоплатоники в силу присущего им уважения к сочинениям многих своих предшественников предложили своего рода метадискурс и рассуждение о совокупности идей, выработанных за века непрерывного исследования человеческой природы.
Естественным следствием их настойчивого стремления сохранить актуальность прошлого стало то, что неоплатоники создали свой отличительный спекулятивный стиль философского исследования, где эмпирические факты, как правило, служат примерами, а вовсе не эвристическими отправными точками или прецедентами.
Сегодня неоплатоническая система может показаться высокопарной, контринтуитивной и неправдоподобной, но отвергать ее наотрез довольно сложно, особенно если человек готов серьезно воспринять несколько фундаментальных предположений, которые по крайней мере не очевидно ошибочны и могут даже оказаться верными.
Неоплатоники разделяли с большинством интеллектуалов древнего мира, включая досократиков, Сократа, Платона, Аристотеля и их последователей, одно наиболее фундаментальное предположение, согласно которому мыслящий разум (νοῦς, термин, который зачастую переводят как мысль, ум или интеллект) в определенном важном смысле онтологически предшествует физическому миру. Такой мыслящий разум обычно воспринимается в качестве конечной реальности (разум превыше материи). Спор между Платоном и Аристотелем по вопросу о том, можно ли полагать объекты разума (абстрактные идеи, платонические или иные, числа, геометрические свойства и т. д.) онтологически первичными, неоплатоники считали не заслуживающим внимания.
Поэтому неоплатонизм, следовавший почтенной и неизменной традиции превосходства сознания над материей, неизбежно оказался идеалистическим типом философии.
Второе предположение, общее для неоплатоников, стоиков и приверженцев герметизма (авторитетного религиозно-философского течения, сложившегося до возникновения неоплатонизма), заключалось в том, что реальность во всех ее когнитивных и физических проявлениях зависит от высшего принципа, единого и сингулярного.
Неоплатоническая философия — это строгая форма монизма принципа, стремившегося объяснить все на основании единственной причины, которую неоплатоники считали божественной и в равной мере называли «Первоначалом», «Единым» или «Благом». Как считали неоплатоники, разумно предположить, что любая движущая причина онтологически предшествует своему следствию и, следовательно, более подлинна, чем следствие. В иерархии бытия первый принцип, каким бы он ни был, не может быть менее «действительным», чем явления, которые он призван объяснить. При условии истинности первого предположения (онтологический приоритет интеллекта и сознания) отсюда сразу же следует вывод, что первым принципом должен быть принцип сознания. Как следствие, основной вопрос, на который все неоплатоники пытались дать ответ, заключался, по сути, в следующем: как мы можем объяснить и представить возникновение Вселенной со всеми ее разнообразными явлениями в качестве эффекта сингулярного принципа сознания? В частности (и в этом отношении неоплатонизм разделяет определенные интересы современной космологии), как можно объяснить возникновение физической, материальной Вселенной из сингулярности, которая во всех смыслах отличается от нее?
Ответ неоплатоников был совершенно новым и по своему изяществу и утонченности выходил далеко за рамки любой предшествующей космологической этиологии, включая и этиологию «Тимея» Платона.
Место в истории: античность
Справедливо это или нет, но Плотин, родившийся в Египте (204/5–270), обычно считается основателем неоплатонизма. Он был учеником Аммония Саккаса (III в.) — александрийского философа, который, как известно из источников, ничего из своих сочинений не опубликовал и который до настоящего времени продолжает оставаться одним из самых загадочных философов всей Античности. Около 245 года в возрасте 40 лет Плотин переехал из Александрии в Рим, где основал свою философскую школу. Первоначально он вел преподавание полностью устно, пока один из его самых талантливых учеников — Порфирий не убедил учителя записать свои лекции. После смерти Плотина Порфирий отредактировал и опубликовал эти сочинения, объединив их в сборник из шести книг, каждая из которых содержит девять трактатов (так называемые «Эннеады», или «девятки»).
По любым меркам интеллектуального мастерства Плотин — один из наиболее разносторонне развитых фигур Античности, не уступавший Платону, Аристотелю и Хрисиппу, пускай даже современные ученые все еще сомневаются насчет того, достоин ли он столь высокого статуса. Как и в случае с его выдающимися предшественниками, философская система Плотина сочетает новшества со следованием традиции. Вопрос о том, кто именно из предшественников вдохновлял его, до сих пор неясен и нуждается в дальнейшем исследовании. Тщательно подобранные отрывки из диалогов Платона и «Метафизики» Аристотеля часто служат Плотину отправной точкой для его размышлений. Также очевидно влияние стоической этики, равно как и идей философа-перипатетика Александра из Афродисия (II–III вв.).
Общий интеллектуальный фон задают так называемые средние платоники, прежде всего Нумений из Апамеи (II в.). Более того, не исключено, что гностицизм (против которого столь категорически выступал Плотин), как и сочинения, распространявшиеся под именем Гермеса Трисмегиста, подкрепили или даже повлияли на его метафизический монизм.
Наконец, Плотину, по всей видимости, было хорошо известно о распространении христианства. Но даже если это так, его данный вопрос не тревожил в той степени, как его ученика Порфирия.
Неоплатонизм на протяжении своей истории в период поздней Античности показал себя адаптивным, изменчивым и динамичным в гораздо большей степени, чем система взглядов стоиков, занимавшая господствующее положение в эпоху эллинизма.
Неоплатонизм обращался к различным слоям общества — как к светской образованной элите, религиозным ревнителям и убежденным язычникам, так и к неожиданно выдвинувшимся христианам, нуждавшихся в философской подготовке для анализа тонкостей богословия, по которым в конце концов можно было отличить правоверных от еретиков. В число значимых фигур позднеантичного неоплатонизма входили уже упоминавшийся ученик Плотина Порфирий и его ученик — Ямвлих, а также Плутарх Афинский, Сириан, Прокл, Симплиций, Дамаский, сын Гермия Аммоний, Иоанн Филопон, Олимпиодор, Стефан Александрийский, если упомянуть самых значимых последователей. Все они по-своему и захватывающим образом способствовали развитию и внутреннему многообразию теорий данной философской школы (некоторым из этих философов посвящены отдельные статьи в настоящей энциклопедии).
Важно отметить, что новое направление, которое Плотин, а до него предположительно Аммоний Саккас, придали греческой философии, постепенно завоевывало популярность среди греко-римской элиты. По иронии судьбы, оно могло способствовать принятию христианства среди образованных слоев общества, тем самым поднимая религиозные чувства отверженных и угнетенных в Римской империи до идеологии политической системы, освященной волей Божьей. Множественные свидетельства говорят о растущей неоплатонизации христианства в этот период. Блестящий христианский богослов Ориген, примерно на двадцать лет старше Плотина, возможно, также был учеником Аммония Саккаса. В IV веке каппадокийские отцы Василий и Григорий Богослов провели свою юность в Афинах, где занимались изучением философии и, несомненно, попали под влияние неоплатонизма. Также и Августин Гиппонский (354–430) хорошо был знаком с трудами Плотина и Порфирия.
Ожесточенные споры о преосуществлении (в Евхаристии), об ипостасях Троицы или о божественной/человеческой природе Христа не могли вестись без тщательной подготовки в рамках текущего философского дискурса. К концу V века аудитория философских школ в Александрии состояла преимущественно из христиан. В той или иной форме неоплатонизм продолжали преподавать в Афинах, Александрии, Константинополе, Багдаде, Мистре и других очагах образованности вплоть до триумфального возрождения неоплатонизма в Италии в эпоху Ренессанса.
Единое
По какой причине радикально нисходящий идеализм неоплатоников оказался столь привлекателен?
Если оставить без внимания в этой связи религиозно-чувственную привлекательность, неоплатонизм, несомненно, должен был иметь и, пожалуй, до сих сохраняет философскую притягательность и значимость, заключавшуюся в том, что он предлагал максимально возможное объяснение мира на основании лишь одного метафизического принципа. Хотя система согласована таким образом, что ее можно рассматривать с разных точек зрения, лучше всего начать с вершины онтологической пирамиды, а затем вернуться к вопросу, который поднимался ранее: как можно объяснить появление мира из единого божественного принципа сознания?
Во-первых, следует заметить, что неоплатоники-язычники не были креационистами. Иначе говоря, независимо от того, как они объясняли происхождение Вселенной, их изложение не следует превратно толковать как рассказ о творении во времени или в самом начале времен. Вместо этого они предположили, что процесс возникновения Вселенной из божественного принципа, как они его понимали (см. ниже), длится постоянно, точно так же как он происходит в данный момент времени и будет продолжаться, поддерживая мир до бесконечности. Этот элемент учения неоплатоников, равно как и связанная с ним теория вечности мира, стали предметом острых дискуссий тогда, когда общее мировоззрение неоплатонизма было присвоено и приспособлено для уточнения и четкого изложения вероучений христианства, ислама и иудаизма.
Во-вторых, в отличие от древних теологов Израиля и Египта, неоплатоники не считали, что Вселенная могла проистекать из божества напрямую и таким образом, который бы превосходил всякое понимание, например, будучи помысленной и изреченной в бытие. Согласно их более утонченному взгляду, реальность появлялась из «Первоначала» на следующих друг за другом этапах, где один действовал в качестве созидательного принципа следующего.
Подобная эманационистская космология опирается на постулат, в некоторой степени основанный на наблюдении, однако возведенный неоплатониками в статус эвристического принципа. В соответствии с ним любая активность в мире в каком-то смысле двойственна, поскольку ее можно охарактеризовать с внутренней и внешней стороны. Например, внутренняя активность солнца (ядерный синтез, как мы теперь знаем) оказывает внешнее воздействие тепла и света, которые сами по себе также равнозначны активности. Или внутренняя активность дерева, определяемая его принадлежностью к определенному виду (сейчас мы бы сказали, что это генетический код дерева, а неоплатоники говорили о присущем дереву образующем принципе — λόγος), приводит к порождению определенного типа плода. В свою очередь, мысли и чувства, присущие человеку, выражаются в речи и действиях. В каждом случае внешний эффект не цель или результат внутренней активности; скорее, это просто случай, когда одно следует из другого и параллельно ему. Более того, перед нами ситуация, когда подобная внешняя активность, как правило, повлечет за собой и другие виды внешней активности, которые онтологически будут еще более отдалены и производны. Плоды — это питание или яд для других форм жизни, а речь и действия человека со временем составляют его биографию или историю общества. Важно отметить, что во всех случаях внешняя активность станет скорее не каким-то случайным делом, а чем-то тесно связанным с внутренней активностью, выражением которой она является.
Другими словами, любая внутренняя активность каким-то образом будет предопределять характер и природу ее внешнего воздействия.
Таким образом, неоплатоники настаивали на том, что в цепочках причинно-следственных связей нет ничего на более низких онтологических уровнях, что не было бы каким-либо образом прописано на соответствующих более высоких уровнях. В общем и целом никакое свойство не возникает, если только оно уже не сформировано и не существует в какой-либо форме внутри своей причины.
Что касается самого первого принципа реальности, понимаемого как сущность вне бытия и выходящей за пределы всей физической реальности, очень мало что можно сказать за исключением того, что это абсолютное Единство. Однако эмпирически мы знаем о его воздействии на всю Вселенную и поэтому должны предположить, что Единое служит носителем некоего безграничного вида сингулярной активности или энергии либо вовсе совпадает с ним. Поскольку предположение, в соответствии с которым материальная Вселенная перескочила в свою нынешнюю форму непосредственно из этого источника энергии, контринтуитивно, возникает вопрос: что именно представляет из себя первая и главная внешняя активность внутренней активности Единого?
Абсолютное Cознание
В соответствии с платонико-аристотелианским убеждением о превосходстве сознания над материей неоплатоники ответили на вопрос так: за внешнюю активность и следствие Первоначала должен отвечать νοῦς, то сложное и неоднозначное понятие, которое обычно переводят как «ум».
Представляется предпочтительным перевести термин νοῦς эмпирически более конкретным и доступным для понимания способом — как чистое и абсолютное «Сознание». Согласно неоплатонической теории, Cознание будет не неким эмерджентным свойством материальных составляющих, которые были организованы определенным образом, а первым результатом активности Единого, высшей формой реальности (поскольку утверждалось, что Единое находится за пределами Бытия), своего рода предвоплощенной силой познания как такового. Неоплатоники называли сознание второй «ипостасью» — это термин с долгой и сложной историей, которая сложится по мере приобретения новых и родственных значений в христианском контексте. «Ипостась» (ὑπόστασις) — абстрактное существительное, производное от глагола со значением «поместить под или ниже», с коннотацией «стоять на своем». Слово «ипостась», таким образом, обозначает отдельное субстанциальное бытие или царство реальности определенного вида, которое в случае Сознания представляет собой производную внешней активности первого принципа. Термин можно было бы также использовать и по отношению к Единому как к «первой ипостаси»; в таком случае коннотация подчиненности отошла бы на задний план.
Что же такое внутренняя активность Сознания? Имманентная задача сознания заключается в понимании, которое влечет за собой познание причин. Сознание, пытаясь постичь себя, может только обратиться к своему происхождению и таким образом установить или познать Первоначало как трансцендентный принцип своей реальности. Как выразились бы неоплатоники, выйдя из Первоначала, Сознание «возвращается» к нему, чтобы понять предпосылку своего существования. Становясь таким образом осведомленным о другой сущности, изначальное единство Сознания распадается на двуединство и вместе с ним возникают категории тождества и различия, большего и меньшего, числа, изменений и всего остального. На самом деле в некотором не вполне объяснимом или поддающемся толкованию смысле весь идеальный мир платонических форм и идей легко и без усилий возникает в ходе попыток сознания понять себя.
Прежде чем мы перейдем к обсуждению внешнего эффекта этой внутренней активности сознания, нам следует скорректировать общее утверждение о том, с чем мы здесь имеем дело — процессом «эманации». Нет сомнений, что Сознание (или Интеллект) неким образом возникает из деятельности Первоначала, но называть подобную активность процессом эманации с его явно материалистическими коннотациями ошибочно. Неоплатоники использовали слова «шествие и возвращение» (πρόοδος и ἐπιστροφή), которые как пространственные метафоры также оказываются не намного лучшими определениями. Даже часто упоминаемая в этой связи аналогия с исходящим от солнца светом мало чем может помочь для понимания характера неоплатонической теории, а именно того, каким образом Сознание и косвенно вся остальная реальность неизменно возникают из первопричины.
По сути, нет никакого процесса порождения или производства; ничего не происходит — ни с материей, ни с пространством; никакой агент не оказывает воздействие на объекты. Хотя в рассуждениях о демиурге (божественном создателе) неоплатоники следовали платонической традиции, в их космологии нет ничего демиургического, как не забывал отметить Плотин. Ремесленники мыслят, куют, трудятся, организуют и согласуют множество разнообразных технических операций для создания определенного изделия. В отличие от платоновского «Тимея» или Книги Бытия, в неоплатонической метафизике нет места для таких грубых аналогий.
В области сознания активность является единым целым и представляет собой множественность внутри единства. Неоплатоники утверждали, что в тождестве или совпадении деятельности мысли с ее объектами концептуализировался идеальный мир всех форм и идей. И в этом случае внутренняя активная жизнь сознания, непреднамеренно и без усилий, порождает следующий внешний результат — Душу.
Душа и Природа
Согласно второму закону термодинамики, структурные и диспозиционные различия, присутствующие в неодушевленном материальном мире, сводятся к необратимой энтропии и беспорядку. Однако в биосфере наблюдается тенденция к все большему разнообразию природных родов и видов. С неоплатонической точки зрения, этот последний факт легко объясним совершенно не дарвинистским предположением о вечных формах естественных видов в ипостаси Cознания, которые постепенно возникают в мире, ограниченном пространством и временем, в своего рода эволюционном органическом процессе. Как уже отмечалось, неоплатоники считали не подлежащим доказательству тот факт, что в материальном мире не может возникнуть ничего, что уже не было бы парадигматически предвосхищено в умопостигаемой сфере.
Хотя можно подумать, что явление эволюции противоречит неоплатонической теории, на самом деле оно совместимо с ней — в какой-то степени именно ее следует ожидать в качестве эмпирического заключения из таких метафизических посылок. Более того, в отличие от идей, постулировавшихся в старой Академии Платоном и его непосредственными преемниками, идеи неоплатоников отнюдь не просто схемы, определения или призрачные прообразы мира природы — скорее, это познаваемые только умом сущности, изобилующие сознательной жизнью. Они активно и динамично взаимодействуют таким образом, что образуют живой ноэтический космос. Благодаря богатой внутренней жизни идей, то есть самосознающей активности мыслей, они в конечном счете отвечают за появление их образов в пространстве и времени, формирование физической Вселенной и всего, что в ней находится. Однако эту концепцию далеко не так легко понять. Как именно образы вечных и неизменяемых идей, мысленно представленные в Сознании как таковом, могут проявиться и по сути образовать материальный мир?
Вечная и важная проблема философии состоит в понимании и объяснении того, как именно сознание и материя в целом взаимодействуют друг с другом. Попытки решить этот вопрос отталкиваются от современных материалистических предположений, однако до сих пор не так и дали более приемлемого ответа, чем идеалистическая теория неоплатоников. Хотя неоплатоники много занимались данной проблемой, им, как и следовало ожидать, также не удалось предоставить удовлетворительное объяснение. Если коротко, сформулированный неоплатониками ответ в какой-то степени связан с их фундаментальным пониманием психического. Плотин, в частности, в обширных и замысловатых трактатах старался объяснить точное действие того общего явления, которое древние называли «душой» (ψυχή). Душа, следующая ипостась бытия, легко «выпадающая» из внутренней активности сознания подобно тому, как Сознание «выпало» из Первоначала, представляет собой связующее звено, способствующее проявлению формы в материи. Оригинальное рассуждение о Душе, понимаемой, с одной стороны, в связи с ее причиной (чистое Сознание) и ее воздействием (возникновение живой материальной вселенной), с другой, лежит в основе неоплатонизма. Таким образом, неоплатонизм — не что иное, как философия души, или «психология» в первоначальном смысле слова.
Сознание у живых существ и у людей в частности — лишь один из видов психической деятельности. Психическое образует континуум от самых высоких процессов познания, памяти и воображения до самых элементарных форм и проявлений жизни, характеризующих биосферу мира (природные процессы метаболизма, роста и т.д.). Многие влиятельные античные мыслители — философы и поэты — рассматривали Вселенную как живое существо не только в ее частях, но и в особенности во всей совокупности. В «Тимее» Платон подробно описал строение и действие мировой души, рассказал, как она была создана божественным ремесленником (демиургом) и соединена с царством беспорядочной материи, которой стала управлять и привела в порядок. У Плотина и его последователей был совершенно другой взгляд: нет никакого плана, как нет и процесса «выстраивания» одной метафизической сущности другой. Напротив, душа, то есть всеобщее явление жизни, способная оживить материю, представляет собой лишь только внешнее проявление внутренней активности Сознания.
Общее представление заключается в том, что Душа, будучи внешней активностью Сознания, обращается к своей причине для того, чтобы понять себя и действительно быть тем, чем она является.
Итак, вглядываясь в формы и идеи, вечно присутствующие в сознании, душа «наполняется» ими и переносит по благосклонной необходимости образы вечных форм в нижнее царство Бытия. Породив таким образом всю Вселенную и жизнь на Земле, можно сказать, что совокупность телесного, разумного мира покоится в Душе, а не наоборот, что душа пребывает в тех телах, которые она оживляет.
Итак, согласно неоплатонической теории, мир, который мы знаем и ощущаем в его формальных и структурных характеристиках, является внешним результатом активности и жизни Сознания. Эта активность, как полагали, опосредована «сверху» Душой — другой промежуточной метафизической сущностью. Точный онтологический статус Души как еще одной самостоятельной ипостаси остается несколько недоопределенным, ибо в некотором смысле Душа — это тот самый процесс выражения умопостигаемого мира в производной форме чувственных живых существ и их жизни в природе.
Неоплатоники разделяли «Душу» и «Природу» (φύσις) — это различие равнозначно иерархическому разделению высших и низших психических функций. Для неоплатоников «Природа» означает не только сущность или природу каждого естественного существа или всего природного мира (Природа в целом), но также в первую очередь низшее проявление сознательной жизни («автономная» жизнедеятельность, осознанно не управляемое сознанием отдельного животного), которое созерцает каким-то ослабленным зрением соответствующие аспекты умопостигаемого мира и обнаруживает их в акте молчаливого размышления. Таким образом, каждый аспект естественного мира, даже самый низший элемент неорганической и, по-видимому, бесполезной материи, обладает вечным и божественным моментом. Несмотря на всю потусторонность, часто связываемую с неоплатонической философией, следует подчеркнуть, что материальный мир, в котором жили неоплатоники, был по этой причине в сущности хорошим и красивым местом, естественным порождением космического провидения и божественной силы, достойным почитания.
Материя
Без света не было бы смысла говорить о тьме.
Более того, не было бы даже такого понятия, как тьма, поскольку тьма, если она вообще представляет собой что-либо, есть отсутствие света и его противоположность. Как тьма — сопутствующее порождение света, так и материя, по рассуждениям неоплатоников, — не что иное, как сопутствующее порождение динамической эманации Первоначала. Фактически это предел, при котором энергия, на различных уровнях реальности передаваемая по цепи внутренних и внешних действий, истощает себя и прекращает свое существование. Как тьма не в силах сделать себя видимой, так и в материи больше нет никакой внутренней активности, которая могла бы привести к последующей внешней активности. Материя как таковая просто бездеятельна, а вечный процесс последовательного порождения все более низких уровней реальности непременно приходит к концу. Важно отметить, что это та область, в которой активность Души, наполненной Сознанием, становится ощущаемой и осязаемой. Было бы неправильно утверждать, что материи вообще не существует или она вообще есть ничто. Согласно этой теории, материя так или иначе существует, но не в качестве отдельного от Единого онтологического принципа со своими собственными следствиями. Скорее, это пограничное явление жизни души, побочный продукт деятельности высших сфер бытия. Материя как таковая — это не-вещь, совершенно нематериальное и бесформенное не-существование. Этому учению Плотина суждено было породить споры среди позднейших неоплатоников, особенно когда было высказано предположение, что материя должна обладать по крайней мере свойством неопределенной трехмерности.
Еще более противоречивая теория, связанная с проблемой материи, затрагивала истолкование зла. Плотин пытался отстаивать совместимую со всей его онтологией точку зрения, согласно которой ни на одном этапе великой цепи бытия, идущей сверху вниз, не возникает ничего, что можно было бы рассматривать как зло или причину зла. Тем не менее зло и в частности моральное зло, очевидно, являются частью нашего опыта в мире, и поэтому необходимо объяснить их происхождение.
Согласно Плотину, зло исходит снизу, а не сверху, и поэтому оно тесно связано с материей. И все же важно, что материя не есть независимый принцип зла ни в манихейском, ни в гностическом смысле, поскольку она сама по себе не обладает активной силой. Скорее, зло возникает в случае, когда высшие существа и в особенности люди обращают свое внимание на материальный мир внизу и заботятся о только о нем, а не обращают взор к высшему умопостигаемому миру. Взгляд вниз, а не вверх — к Сознанию и божественным сущностям — вот что загрязняет душу и делает ее морально уродливой. И эта теория обладает удивительной объяснительной силой в отношении природы и существования нравственного зла, она оставалась спорной даже для неоплатоников. В V веке Прокл посвятил целое сочинение опровержению этой теории Плотина.
Прокл отказался от утешительного представления о сущностном благе человечества и точно так же, как Августин до него, настаивал на реальной возможности моральной испорченности человеческой души как души самой по себе.
Этика
Будучи человеческими существами, мы и наши тела составляем часть материального мира. Важно отметить, мы — живые существа и способны не только противостоять потребностям и проблемам организма, но даже поразмышлять о своем состоянии. По мнению неоплатоников, ничто лишь материальное не способно к подобному действию, и поэтому мы обладаем тем, что античные авторы называли «душой».
Более того, наши души действуют на уровне сознания и интеллекта, превосходящем познавательные способности всех других существ.
Наконец, как и все остальное, что имеет бытие, мы являемся отдельными единицами и сопричастны, как выразились бы неоплатоники, к форме Единства.
Человеческое существование с этой точки зрения — поразительная репрезентация космоса как целого, микрокосмоса, в котором все уровни бытия (Единство, Сознание, Душа, Природа, Материя) объединены в одного органического индивида. Неоплатоники восприняли этот момент как ясное указание на то, что мы, подобно всей космической системе, «пришли сверху». Человек, таким образом, прежде всего, не социальное или политическое существо, а божественное. А цель жизни состоит не столько в проявлении и повторении традиционных добродетелей, которые придают смысл и важность нашему взаимодействию с другими людьми, сколько в стремлении «слить то, что было божественного в нем, с тем, что есть божественного во Вселенной» (Порфирий 1986: 428), как Плотин выразился прямо на пороге смерти в присутствии своих последователей.
Неоплатоническая этика признает социальную значимость и ценность так называемых главных добродетелей (справедливости, благоразумия, умеренности и мужества), но основная функция добродетелей заключается в очищении и подготовке нас к гораздо более важной индивидуальной связи с божественным Сознанием и в конечном счете с первым принципом.
Поэтому нравственные заповеди неоплатоников неизбежно касаются отдельного человека, который должен стремиться не к обыденному существованию в пределах возможного, а к тому, что называется εὐδαιμονία в самом широком смысле слова — обожествлению, «обожению»
Неудивительно, что путь к спасению оказался философской жизнью, искренним и напряженным стремлением ума вернуться к Единому и навсегда снять все заботы о теле. Именно исходя из этого положения неоплатоники самым решительным образом протестовали против современной христианской догмы, в соответствии с которой спасение человека уже было осуществлено через жизнь и смерть человека, почитаемого как сын бога.
Развитие неоплатонизма в эпоху поздней античности
В то время, как весьма уважаемая образованность Греции и Рима подвергалась все возрастающему давлению со стороны все новых групп и движений, притязавших на богооткровенную истину, и была вынуждена заново формулировать свои взгляды, неоплатоники тоже стремились усовершенствовать собственное учение и разграничить метафизическую архитектуру мира в том виде, в каком они ее видели. Уже недостаточно было просто рассуждать о философских вопросах в глубокомысленном, но все еще в изыскательском и нравоучительном духе, как это делали Платон, Цицерон и отчасти Плотин.
Теперь, чтобы привлечь внимание широкой аудитории, было необходимо четко и систематически излагать свои воззрения, поскольку рынок идей в то время изобиловал святыми всех типов и мастей. Подобно стоицизму и эпикуреизму, неоплатонизм в своих некоторых более поздних воплощениях склонялся к схоластике и получал удовольствие от догматического системостроительства.
Попутно в номенклатуру были внесены всякого вида уточнения и изменения.
В рамках ипостасей Сознания и Души были проведены разграничения с целью формулирования переходов с одного уровня Бытия на другой. Возникло целое направление по преподаванию и написанию комментариев по толкованию текстов тысячелетнего развития греческой философии в свете ключевых положений неоплатонизма. Некоторые философские предшественники неоплатонизма были возведены в статус почти непогрешимых авторитетов, а тексты Платона и Аристотеля были всесторонне прочитаны, тщательно проанализированы и безжалостно приведены к соответствию. Наконец, в попытке остановить нарастающую волну всевозможных новых культов, продающих спасение и наводнивших тогда Римскую империю, древние религиозные традиции греков и особенно египтян были принесены в этот круг и приобрели новый смысл и значение. Однако после безвременной кончины Юлиана, императора и неоплатоника (363 г.), никакие усилия уже не могли устоять перед нарастающей волной христианства.
Вследствие закрытия в 529 году платоновской Академии по указу императора Юстиниана самая жизнеспособная группа неоплатоников, которая находилась тогда в Афинах и все еще следовала древним ритуалам, оказалась рассеяна. Преподавание греческой философии и сопутствующих им дисциплин продолжалось в Александрии и Константинополе вплоть до конца VI века, но теперь им занимались люди, которые либо приняли новую религию, либо так или иначе примирились с ней. Арабские завоевания VII века одновременно и уничтожили, и присвоили идеи неоплатонизма, но подлинное возрождение его произошло тогда, когда гуманисты познакомили с сокровищами позднеантичной Греции интеллигенцию эпохи Возрождения в Италии, Франции и Германии.
Влияние
Общее мировоззрение и основные теории неоплатоников оказались чрезвычайно влиятельными на протяжении всей истории западной философии — это неоспоримый, хотя и редко признаваемый в настоящее время факт. Через посредничество Августина (354–430) на Западе и каппадокийских отцов церкви IV века на Востоке (Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов), а также благодаря корпусу псевдоэпиграфических сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита (начало VI в.), неоплатонизм оказал очень глубокое влияние на возникновение главных и второстепенных направлений в христианском богословии (Иоанн Скот Эуригена, Фома Аквинский, Дунс Скот, Мейстер Экхарт). Кроме того, посредством псевдоэпиграфического трактата «Теология Аристотеля» неоплатоническая мысль способствовала проникновению античной философии и науки в ислам (особенно через Аль-Кинди, Аль-Фараби и Авиценну [Ибн Сину]) и иудаизм (Маймонид).
В эпоху Ренессанса древнегреческое знание и неоплатонизм в частности пережили драматическое возрождение на Западе благодаря трудам Гемиста Плифона (1355–1452), Виссариона Никейского (1403–1472) и прежде всего Марсилио Фичино (1433–1499), чей перевод и интерпретация Платона и Плотина во второй половине XV века повлияли не только на философию, но также на искусство и литературу этого времени. Можно даже сказать, что в гораздо большей степени, чем собственно сочинения Платона и Аристотеля, идеи неоплатоников смогли оказать влияние на западных мыслителей, придерживающихся идеалистической системы взглядов. Если указать лишь нескольких из них, в их числе окажутся, например, кембриджские платоники (которые на деле были неоплатониками), Лейбниц, Гегель, Шеллинг, Фихте, Бергсон и Тейяр де Шарден.
История неоплатонизма до настоящего момента слишком разнообразна и сложна, чтобы воздать ей должное в подобной вводной статье. Несмотря на присутствие сторонников этой развитой формы платонизма во все исторические периоды развития западной философии с конца Античности, в настоящее время неоплатонизм приобрел репутацию спекулятивного и чересчур абстрактного учения. Современная философская приверженность эмпиризму, логическому позитивизму и анализу языка не сильно способствовали объективной оценке этого направления, его сильных и слабых сторон, а впечатляющие научные открытия современного восходящего (а не нисходящего, как неоплатонизм) материализма, как правило, удерживают учащихся даже от попыток найти свой путь в мир неоплатонизма. Возможно, еще одна причина, по которой такое мышление кажется широкой публике заумным и чуждым, заключается в том, что авраамические религии, даже если они также кладут в основание единый божественный принцип как источник всего сущего, воспринимают этот принцип как личность и творца. Этот отпечаток дофилософского антропоморфизма обходит сложные вопросы, на которые с таким трудом пытались ответить последние языческие мыслители, стремясь объяснить существование разнообразного и сложного физического мира с точки зрения нематериального принципа, который они считали не чем иным, как Единым.
Библиография
Источники и комментарии
Марин. Прокл, или О счастье. Пер. М.Л. Гаспарова // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 441–454.
Плотин. Эннеады: В 2 тт. Пер. С. И. Еремеева, Б. Ерогина, А. Ф. Лосева. Киев, 1996.
Плотин. Эннеады: В 7 тт. Пер. Т. Г. Сидаша. СПб., 2004–2005.
Плотин. Трактаты 1–11. Пер. и общ. ред. Ю.А. Шичалина. М., 2007.
Порфирий. Жизнь Плотина / пер. М. Л. Гаспарова // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 427–440.
–—. О воздержании от мясной пищи / пер. В. Б. Черниговского // Человек. 1994. № 1–6.
–—. Введение к «Категориям» / пер. А. В. Кубицкого // Аристотель. Категории. М., 1939. С. 53–83.
Прокл. Платоновская теология. Пер. Л. Ю. Лукомского. СПб., 2001.
Ямвлих. О египетских мистериях. Пер. И. Ю. Мельниковой. М., 2004.
Damascius. The Philosophical History / Polymnia Athanassiadi (ed.). Athens, 1999.
Philoponus. Against Proclus On the Eternity of the World: In 3 vols. Trans. by M. Share. Bloomsbury, 2004–2014.
Simplicius. On Epictetus’ Handbook 1–26. Trans. by Tad Brennan and Charles Brittain. L., 2002.
–—. On Epictetus’ Handbook 27–53. Trans. by Tad Brennan and Charles Brittain. L., 2002.
Дополнительная литература
• Адо, Пьер, 1991, Плотин, или Простота взгляда, Москва.
• Лосев, А. Ф., 1980, История античной эстетики: Поздний эллинизм, Москва.
• Chiaradonna, Riccardo and Franco Trabattoni (eds.), 2009, Physics and Philosophy of Nature in Greek Neoplatonism, Leiden and Boston: Brill.
• Cooper, John M., 2012, Pursuits of Wisdom: Six Ways of Life in Ancient Philosophy from Socrates to Plotinus, Princeton NJ: Princeton University Press, Ch. 6.
• Emilsson, Eyjolfur Kjalar, 1988, Plotinus on Sense-Perception: A Philosophical Study, Cambridge (England) and New York, NY: Cambridge University Press.
• Gerson, Lloyd P., 1994, Plotinus, London and New York: Routledge.
• ––– (ed.), 1996, The Cambridge Companion to Plotinus, Cambridge (England) and New York, NY: Cambridge University Press.
• Gerson, Lloyd P. (ed.), 2010, The Cambridge History of Philosophy in Late Antiquity, 2 vols., Cambridge (England) and New York, NY: Cambridge University Press.
• O’Meara, Dominic J., 1993, Plotinus: An Introduction to the Enneads, Oxford and New York: Oxford University Press.
• Remes, Pauliina and Svetla Slaveva-Griffin (eds.), 2014, The Routledge Handbook of Neoplatonism, London and New York: Routledge.
• Smith, Andrew, 2004, Philosophy in Late Antiquity, London and New York: Routledge.
• Wallis, Richard T., 1995, Neoplatonism, with a foreword and bibliography by Lloyd P. Gerson, 2ndedition, London: Duckworth and Indianapolis: Hackett Publishing Company.
• Wilberding, James and Christoph Horn (eds.), 2012, Neoplatonism and the Philosophy of Nature, Oxford: Oxford University Press.
14112
.jpg)
.jpg)
