концепции

Поделиться статьей в социальных сетях:

в избранное

Аналитический феминизм

Ссылка на оригинал: Stanford Encyclopedia of Philosophy

Впервые опубликовано 29 апреля 2004 года; содержательно переработано 24 апреля 2012 года

Аналитические феминистки – это философы, которые полагают, что использование некоторых понятий, теорий и методов аналитической философии, дополненных феминистскими ценностями и представлениями, может оказаться полезным как для философии, так и для феминизма. Используя термин «аналитическая феминистка» для характеристики своего стиля феминистского философствования, они констатируют свои двойственные – феминистские и аналитические – корни и свое намерение участвовать в дискуссиях в рамках обеих традиций. Кроме того, использование термина «аналитическая феминистка» – это попытка опровергнуть две часто выдвигаемых предпосылки: о том, что феминистская философия является полностью постмодернистской, и о том, что аналитическая философия непоправимо ориентирована на мужчин (male-biased). [1] Таким образом, называя себя аналитическими феминистками, эти философы заявляют о том, что их деятельность существует и имеет политическую ценность.

Читатели с твердым желанием «перейти к делу» могут перескочить к четвертому разделу, посвященному характеристикам аналитического феминизма. Первые три раздела разъясняют отношения между аналитическими феминистками и различными традициями, которые они разделяют, поэтому они будут полезны для понимания контекста аналитического феминизма.

Традиция, которую аналитические феминистки разделяют с другими аналитическими философами

Современных аналитических философов, как феминисток, так и не-феминисток, можно охарактеризовать примерно следующим образом: они (некоторых из них) считают Фреге, Рассела, Мура, Витгенштейна и логических позитивистов своими интеллектуальными предками; они склонны поощрять четкую аргументацию и буквальное, точное и ясное использование языка; они часто высоко оценивают роль философии языка, эпистемологии и логики.; и они, как правило, считают, что их набор философских понятий, методов и допущений а) соответствует наследию европейского Нового времени и б) отличается от методов, происходящих из континентальной Европы двадцатого века, в последнее время имеющих названия, начинающиеся с приставки «пост»: постструктурализм и постмодернизм в широком смысле.

Конечно, каждое направление «классической» аналитической философии середины двадцатого века претерпело значительные изменения. Многие центральные положения были подорваны, и как не-феминистки, так и феминистки «натурализовали», «социализировали» и другими образами изменили прежние, более абстрактные и в высшей степени нормативные концепции и доктрины. Однако вне зависимости от масштабов эволюции «аналитической философии», степени размытости методологических границ сегодня и плодотворности пересечений методов, ряд философов-феминисток и не-феминисток продолжают мыслить о себе в исторической траектории аналитической философии и считают эту традицию значимой. Они претендуют в отношении себя на термин «аналитический философ», несмотря на то, что другие философы считают более подходящим употребление термина «пост-аналитический». [2]

Что объединяет аналитических феминисток с другими философами-феминистками

Один из способов отразить единство позиций и ценностей философов-феминисток, не зависящее от их методологических установок, состоит в том, чтобы сказать, что для философов-феминисток и философия, и гендерные вопросы имеют значение в жизни человеческих существ. Феминистки признают, что философия и философы являются частью более широкого набора культурных институтов, в которых люди живут, понимают самих себя и лишь иногда процветают. Среди многих функций философии можно выделить следующие: помочь нам понять самих себя и наши отношения друг с другом, сообществами и государством; оценить, в какой степени мы считаемся познающими и моральными агентами; раскрыть предпосылки и методы различных областей знания и так далее. Подобные философские представления – те, которые касаются наших принципов, предпосылок, теорий и концепций – могут способствовать как угнетению людей, так и их освобождению (см., например, Langton 2000 и Vogler 1995). Учитывая существующий дисбаланс власти и привилегий, с которыми живут люди, философия имеет свои социальные последствия, когда «оставляет все так, как есть». Когда философы-феминистки говорят, что традиционная философия изначально является политической, они обращают внимание на эти социальные последствия.

Это, конечно, не означает, что все философы-феминистки согласны относительно способов решения этих проблем, но они солидарны с тем, что философия может влиять на жизнь и должна влиять на нее так, чтобы та становилась лучше.

Вторая область, в которой философы-феминистски согласны друг с другом, заключается в том, что гендер влияет не только на нашу жизнь, но и на саму философию. Феминистки критикуют мизогинию философов, а также явный и скрытый сексизм, андроцентризм и связанные с этим формы ориентированности на мужчин (male-bias) в философии. Например, философы на протяжении веков делали множество ложных и унизительных утверждений о «природе женщины». Они определяли такие центральные понятия, как разум, таким образом, чтобы исключить принадлежащих к их культурам женщин. Они делали якобы универсальные утверждения о человеческой природе, желании или мотивации, которые на самом деле были утверждениями лучше всего применимыми к мужчинам их класса. Они были убеждены в «ценностной нейтральности» и «объективности» методов и позиций, которые продвигали интересы только привилегированных групп. И снова, хотя философы-феминистки согласны с существованием такого рода мужских предубеждений, они расходятся во мнениях о том, как лучше всего их критиковать, о том, в какой степени различные философские подходы могут быть реконструированы для использования феминистками и так далее. Некоторые примеры из аналитической философии будут обсуждаться в пятом разделе, посвященном феминистской критике аналитической философии, и в шестом разделе, посвященном ответам аналитических феминисток на критику.

Только что упомянутые утверждения, основанные на предубеждениях мужчин, имеют негативные последствия не только для женщин, но и для философии как таковой. Философы-феминистки утверждают, что на многих уровнях – от отдельных понятий, таких как разум или автономия, до целых областей, таких как философия сознания, – философия была искажена или ограничена отсутствием феминистского влияния. Средство от этих искажений и ограничений заключается не в том, чтобы заменить «ориентированность на мужчин» на «ориентированность на женщин», а в том, чтобы понять разнообразие ролей, которые гендер играет в построении философии. Феминистки считают, что даже тогда, когда философы преследуют свои традиционные цели, вероятность прогресса в их достижении возрастает благодаря прислушиванию к инклюзивному и саморефлексивному подходу феминисток.

Другие аспекты включают расу/этническую принадлежность, социальный класс, сексуальную ориентацию, инвалидность и так далее. Хотя гендер – это только один аспект, он тем не менее важен и имеет широкий спектр последствий для того, как мы должны заниматься философией. Большинство феминисток, продолжая критиковать других философов, а также реконструируя философию, не ориентированную на мужчин, имеют некоторые общие черты. Давайте кратко отметим несколько точек соприкосновения, прежде чем перейти к разногласиям, которые обсуждаются ниже, в пятом и шестом разделах.

• Поскольку многие классические философы убеждены, что их собственные теории или методы имеют универсальную применимость, философы-феминистки считают уместным подвергать их особо строгому рассмотрению. Феминистки объясняют, что универсальность моральной теории или эпистемологии состоит отчасти в том, что она должна быть применима для всех людей, а не только для членов доминирующей социальной группы. Например, моральная теория должна допускать моральную агентность для любого человека, независимо от его или ее социального статуса. Эпистемологическая теория должна быть способна анализировать полный спектр когнитивных ситуаций самых разных людей. Хорошая философская теория или метод не ставили бы в систематически невыгодное положение ни мужчин, ни женщин из какой-либо социальной группы и не рассматривали бы несущественные социальные факторы в качестве значимых. Например, они бы не умаляли ничьего опыта, ничьего авторитета как носителя знания, ничьих целей в качестве морального или политического агента. Такой подход не постулирует ни «одинаковости» всех, ни существования «групповых различий». Вместо этого он требует, чтобы философы, когда они стремятся построить «универсально применимые» теории, обращали внимание на всё многообразие человеческих существ, включая их разнообразный опыт, интересы и ситуации.

• Опасно слишком рано переставать обращать внимание на гендер. Даже если философ-феминистка ставит перед собой долгосрочную цель свести к минимуму важность гендера, существует риск оставить слишком многое непроанализированным, если сразу перейти от философии, ориентированной на мужчин к гендерно-нейтральной философии. Внимание к влиянию пола подразумевает признание того, что философия встроена в социальные структуры и практики, поэтому философы-феминистки склонны использовать «натурализованные» или «социализированные» методы для объяснения «локализованного» или «ситуационного» характера субъекта, который занимается философией, а также объектов философской рефлексии. Конечно, детали сильно варьируются от феминистки к феминистке.

• Философия должна включать натурализованный или социализированный компонент, но в то же время быть нормативной. Философы-феминистки, как и многие философы-не-феминистки, стараются поддерживать уровень нормативности, необходимый им для достижения своих философских и политических целей. Опять же, детали будут отличаться в зависимости от того, какой уровень или вид нормативности необходим.

Хотя позже мы вернемся к спорным аспектам этих вопросов, феминистский консенсус заключается в том, что, хотя философия – это дисциплина, которая претендует на то, чтобы говорить обо всем человечестве и для всего человечества, она таковой не была. Философы не оценивали степень, в которой их теории и методы легли в основу культуры, которые препятствуют процветанию по крайней мере половины тех, кто к ним принадлежит, и увековечили ее. Философия, чувствительная к феминизму, учитывала бы свою значимость для жизни людей и способствовала бы процветанию каждого человека. В то же время это помогло бы философии более точно соответствовать своим собственным идеалам.

Различные способы обозначения различий между философами-феминистками

Хотя это эссе об аналитическом феминизме сосредотачивается на различиях между философскими методами, которым отдают предпочтение феминистки, эти различия не были значимыми на ранних этапах формирования современной феминистской философии. Даже в 1980-е и 1990-е годы, когда методологические различия стали более тщательно изучаться, вопрос о том, где философ-феминистка находит более ценные ресурсы, – в аналитической философии, прагматизме, постструктурализме, экзистенциализме, марксизме, критической теории или герменевтике – больше волновал некоторых академических философов-феминисток, нежели более широкие исследовательские или политические феминистские сообщества. Вообще говоря, во многих частях света академические философы-феминистки меньше обращают внимания на методологические различия феминисток, чем философы-феминистки в Северной Америке. [3] Сегодня, хотя основное философское образование многих философов-феминисток все еще часто фокусируется на одном философском методе или традиции, можно найти «аналитических феминисток», которые без колебаний обсуждают де Бовуар, Фуко или Батлер. Справедливо будет сказать, что из-за политических установок философов-феминисток и желания общаться с другими феминистками они более мотивированы на поиск методологического перекрестного взаимообогащения, чем многие философы-нефеминистки. (См. статьи «Пересечения между прагматическим и континентальным феминизмом» и «Пересечения между аналитическим и континентальным феминизмом»).

С 1970-ых годов наиболее широко известная за пределами академической философии категоризация феминистских философий/теорий разработана Элисон Джаггер на основе политических идеалов, целей и предпосылок. Джаггер различает либеральный, радикальный, классический марксистский и социалистический феминизм. Каждый вид феминизма определяет основные источники угнетения женщин и включает в себя эпистемологию и теорию человеческой природы, а также политическую теорию и стратегии социальных изменений (Jagger 1983). [4] Очень важно отметить, что некоторые цветные женщины возражали против широкого использования этих категорий (см. Sandoval 1991, 2000). Кроме того, поскольку категории основаны на политических теориях, неудивительно, что они, как в философии, так и за ее пределами, лучше функционируют в социальном/политическом теоретизировании чем в метафизике, философии науки, эстетике и так далее.

Сандра Хардинг разработала другую широко используемую категоризацию феминистской философии в контексте философии науки и эпистемологии (Harding 1986). Хардинг различает феминисток-эмпириков (практикующих естествоиспытателей и социологов, которые склонны полагаться на логико-позитивистские теории), теоретиков позиционного подхода (standpoint feminism), которые опирались на марксистскую эпистемологию, и феминистских постмодернистов. Хотя Хардинг различает феминисток по философской методологии, важно четко понимать, что ее категория «феминистские эмпирики» отражает тенденцию среди новаторских женщин-ученых, которые стремились придерживаться в научной практике предполагаемых стандартов научной объективности и нейтральности. Однако предпосылки, лежащие в основе этой тенденции, – это не то, что философы сегодня имеют в виду, говоря об эмпиризме. Таким образом, феминистские ученые-эмпирики, о которых говорит Хардинг, во многих важных отношениях отличаются от философов-феминисток, занимающихся аналитической философией, которые, как правило, являются пост-витгенштейнианско-куайнианско-дэвидсонианскими эмпириками. См., например, Longino 1990, 2002, Nelson 1990, Solomon 2001, Lloyd 2008 и эссе, собранные в Scheman and O'Connor 2002, Nelson and Nelson 2003, Clough 2003, Superson and Brennan 2005, Grasswick 2011 и Crasnow and Superson 2012.

Аналитические феминистки, которые отличают свой метод от своих политических установок и предпосылок, отвергли бы, например, необходимую связь между тем, чтобы быть аналитической феминисткой или эмпириком, и тем, чтобы быть либералом. [5] Кроме того, те, кто претендует на ярлык «эмпирика», указали бы, что современный философский феминистский эмпиризм подвержен не всем возражениям, которые Хардинг выдвигает против феминистских ученых-эмпириков.

Характерные черты аналитического феминизма

Хотя философы-феминистки, использующие аналитические методы существовали уже с конца 1960-ых годов, по мере развития феминистской философии в областях эпистемологии, философии науки и метафизики возникали споры о совместимости феминистской философии с предпочтениями аналитических философских методов. Эссе, рассматривающие эти вопросы, рождались на заседаниях Американской философской ассоциации и на дискуссиях в Обществе женщин-философов. См., например, публикации «The APA Newsletter on Feminism and Philosophy» (Tuana 1992, Meyers and Antony 1993).

Термин «аналитическая феминистка» вошел в оборот в США в начале 1990-ых. Вирджиниа Кленк основала Общество Аналитического Феминизма в 1991-ом и была его первым президентом. Энн Кадд дает характеристику аналитическому феминизму на сайте этой организации и в специальном выпуске журнала «Hypatia» об аналитическом феминизме (см. Cudd 1996). Кадд замечает, что аналитические феминистки объединены в лучшем случае семейном сходством. Она упоминает следующие характеристики:

Аналитический феминизм полагает, что лучший способ противостоять сексизму и андроцентризму – это формирование четкого представления об истине, логической последовательности, объективности, рациональности, справедливости, благе и стремление к ним, признавая при этом, что эти понятия часто извращались андроцентризмом на протяжении всей истории философии… Аналитический феминизм считает, что многие классические философские понятия не только являются нормативно убедительными, но и в некотором роде расширяют возможности и освобождают женщин. В то время как постмодернистский феминизм отвергает универсальность истины, справедливости, объективности и однозначность понятия «женщина», аналитический феминизм защищает эти понятия. (Cudd 1996: 20)

Когда мы определяем семейные сходства аналитических феминисток, важно помнить, что эти сходства включают не только содержательные положения, но также стиль изложения и другие практики. Далее, как мы уже отмечали в первом и втором разделе, аналитические феминистки имеют сходства с другими членами еще большего «семейства», в которое входят как не-аналитические феминистки, так и аналитические философы, не являющиеся феминистками. Поистине, большое и разнообразное семейство!

Доктрины. Хотя Кадд перечисляет несколько классических концепций, которые аналитические феминистки хотят сохранить, она ясно дает понять, что это не является манифестом. Многие из тех, кто считает себя феминистками в аналитической традиции, утверждают, что от аналитических феминисток не требуется никаких доктрин. Более того, в отношении этих вопросов даже существует некий дух противоречия. Например, некоторые аналитические феминистки вполне могут опровергнуть приведенное выше утверждение Кадд об однозначности понятия «женщина».

Например, они считают, что феминистская политика требует того, чтобы утверждения об угнетении или отказе в правах были истинными или ложными и могли быть обоснованы, и что философия требует того же самого.

Это «основное желание» находит свое выражение, например, в том, как аналитические феминистки используют некоторые вещи из того, что мы могли бы назвать «основными понятиями», которые Кадд упоминает выше: истина, логическая последовательность, объективность, рациональность и справедливость. Хотя, как отмечалось в первом разделе, аналитические феминистки согласны с другими философами-феминистками в том, что важные аспекты этих понятий отражают ориентированность на мужчин, аналитические феминистки защищают эти понятия так, как другие феминисты этого не делают. В то же время аналитические феминистки расходятся во мнениях по ряду вопросов: например, в том, какие представления об истине или объективности должны преобладать, или в том, что является лучшей стратегией – научный реализм или антиреализм. Мы проясним некоторые из этих деталей позже, когда будем обсуждать защиту аналитическими феминистками аналитической философии в шестом разделе.

Налаживание связей. Использование аналитическими феминистками этих основных понятий и их ссылки на работы классических аналитических философов позволяют им общаться с различными группами исследователей – например, с классическими аналитическими философами, другими философами–феминистками и, в некоторых случаях, учеными или исследователями в области социальных наук – и налаживать между с ними связи. Иногда это открыто является целью их работы, но чаще лишь подразумевается. Двумя аналитическими феминистскими философами науки, для которых это явная цель, являются Линн Хэнкинсон Нельсон и Хелен Лонгино. Нельсон рассматривает свою работу по феминистскому эмпиризму, основанном на Куайне, как способ вовлечения философов науки, ученых и феминисток в конструктивную беседу (Nelson 1990 и последующие эссе, например, 1996). Лонгино в книге «The Fate of Knowledge» (Longino 2002) предпринимает смелые шаги по устранению дихотомии рациональное/социальное, распутывая предпосылки, принятые в ходе социокультурных исследований науки историками и философами науки, а также другими исследователями. Интересно, что книга Лонгино 2002 года написана не в «феминистских» терминах, но основана на ее откровенно феминистских работах 1980-ых и 1990-ых годов и базируется на трех десятилетиях рассуждений о феминистской философии.

Стиль письма аналитических феминисток также имеет значение для «налаживания связей». Как отмечалось во втором разделе, посвященном вопросам, которые аналитические феминистки делят с другими философами-феминистками, аналитические феминистки ценят четкую аргументацию и ясное, буквальное и точное использование языка. Таким образом, их работа «выглядит как философия» для не-феминистских аналитических философов и заставляет их чувствовать себя комфортно, вступая в разговор о феминизме. В то же время из-за общих ценностей философы-феминистки из различных философских традиций часто взаимодействуют с работами друг друга вне рамок своего собственного «предпочтительного метода». Таким образом, неаналитические феминистки, которые могут счесть аналитический стиль письма чересчур перегруженным уточнениями или каким-либо образом ограничивающим их, все еще участвуют – наряду с нефеминистскими аналитическими философами – в плодотворных налаживающих связи диалогах. Редакторы аналитических феминистских антологий и специальных выпусков журналов часто имеют явные намерения по налаживанию связей, которые основываются как на стиле письма авторов, так и на самом содержании. [6] См., например, Antony and Witt 1993/2002, Cudd and Klenk 1995, Haslanger 1995a, Fricker and Hornsby 2000, Superson and Brennan 2005, и Crasnow and Superson 2012.

Стиль и агрессия. Хотя дискуссия в явной форме не должна отождествляться с агрессивным или состязательным спором, аналитические феминистки обращали внимание на вопрос стилистической агрессивности. Относительно этой проблемы мы должны различать два связанных вопроса: во-первых, агрессивная манера аргументации в целом и, во-вторых, критика Дженис Моултон «состязательного метода» как парадигмы в философии, и, в частности, в аналитической философии (Moulton 1983). Тезис Моултон заключается не просто в том, что социально сформированное убеждение о том, что агрессия является неженственной характеристикой, ставит женщин в невыгодное положение (тот самый «двойной узел») в таких профессиях, как философия, которая приравнивает агрессию к профессионализму. Она также фокусируется на том, как использование состязательного метода в качестве парадигмы философии ограничивает и искажает работу философов.

Моултон использует «состязательный метод» для обозначения взгляда на философию, согласно которому задача философа заключается в том, чтобы разрабатывать общие утверждения, приводить контрпримеры к общим утверждениям других и использовать только дедуктивные рассуждения (Moulton 1983: 152-153). Если это философская парадигма, а не просто одна из многих стратегий, то она исключает многие плодотворные виды исследований и разработок, искажает историю философии и (поскольку лучше всего работает в четко определенных, даже изолированных областях) значительно ограничивает сферу философских проблем. Моултон также считает, что в эту парадигму интегрировано несколько идеалов, к которым она относится критически – например, «свободное от ценностей» рассуждение и объективность. Интересно, что она не приводит иллюстраций из очевидных примеров в аналитической философии, таких как анализ Эдмундом Геттиером высказывания «S знает, что p» и отклики на него, продолжающиеся десятилетями. Вместо этого она использует раннее феминистское эссе Джудит Томсон «В защиту абортов» (Томсон 2017), чтобы показать, как важные аспекты значительной проблемы могут быть отложены на второй план из-за ограничений, налагаемых состязательным методом.

Я не знаю ни одной феминистки, которая бы выступала против данного аргумента Моултон в печати, хотя некоторые проводили дальнейшие различия (например, Govier 1999 и Rooney 2010). Тем не менее некоторые аналитические феминистки указывают на ценность агрессивных споров в целом. Например, Луиза Энтони ценит гендерную трансгрессию и расширение прав, возможностей и свободы, которые могут возникнуть в результате использования женщиной агрессивного аналитического стиля письма и аргументации (Antony 2003, см. также Baber 1993). Более поздние трактовки агрессивных или состязательных стилей возникли в дискуссиях о неизменно малом числе женщин в философии по сравнению с другими гуманитарными дисциплинами (см., например, Burrow 2010, Rooney 2010 и Beebee 2014). Однако этот вопрос не вызывает единодушия у аналитических феминисток (как и у любых других). На протяжении десятилетий он всплывал в обсуждениях «Общества женщин-философов» (Society for Women in Philosophy). Некоторые феминистки предпочитают избегать агрессивности, в то же время сохраняя четкую, рациональную защиту своих позиций. В основе разногласий по поводу стиля лежит важная общая цель: сохранять уважение к другому человеку, не соглашаясь с ним. Философы-феминистки считают это особенно важным, но на удивление труднодостижимым в тех случаях, когда они расходятся во мнениях между собой. Вопрос о характеристиках уважительного несогласия породил интересные дебаты. [7]

Реконструкция философии. Во втором разделе, посвященном принципам, которые аналитические феминистки разделяют с другими философами-феминистками, мы отметили, что философы-феминистки с различными методологическими и политическими взглядами согласились бы с тем, что, если философ утверждает, что теория или метод универсально применимы, то их должны мочь использовать и женщины, и мужчины, находящиеся в разнообразных социальных ситуациях. Многие аналитические феминистки используют аналогичный подход к построению феминистской философии. Они, как правило, опасаются создавать специализированные области/виды философии, которые имеют отношение только к (некоторым или всем) женщинам или феминисткам, такие, например, как женская этика, гиноцентрическая этика или лесбийская этика (для изучения различных позиций в женской и феминистской этике см. статью «Феминистская этика»). Аналитические феминистки склонны предполагать, что феминистская этика или феминистская метафизика вместо этого устанавливает новые критерии адекватности этики или метафизики. Авторы «Кембриджского Введения в феминизм в философии» приводят прекрасные примеры такого подхода (Fricker and Hornsby, 2000). Редакторы сборника, Миранда Фрикер и Дженнифер Хорнсби, стремятся включить феминистскую философию в основное русло дисциплины (2000: 4-5).

Слово «работают» здесь очень всеобъемлюще: они не могут быть включены в философскую систему, которая имеет угнетающие последствия, большие или малые; их теории и концепции должны отражать и быть применимы ко всему спектру опыта, интересов и ситуаций абсолютно всех женщин и мужчин. Следует обратить внимание на тот факт, что эта точка зрения не требует приверженности утверждениям о феминистском позиционном подходе и не рассматривает женщин как некий единый класс. Очевидно, что опыт варьируется по целому ряду различных осей – не только по часто упоминаемым осям социального класса, сексуальной ориентации, расы/этнической принадлежности и пола, но также в зависимости от индивидуальных различий и других общих факторов. Такой подход оставляет открытыми многие существенные вопросы, касающиеся долгосрочных интересов различных лиц и групп. Он также позволяет указать на важность наличия различных точек зрения, не утверждая, что в этих позициях есть что-то «сущностно-необходимое».

Поскольку аналитический феминизм становится все более развитой областью, его практики расширили диапазон ресурсов, на которые они опираются при реконструкции философии. Например, некоторые аналитические феминистки, наряду с другими феминистками и философами, занимающимися философией расы, утверждают, что классическая философия и философия феминизма в равной степени должны отражать сложности «интерсекционального» анализа пола, расы/этнической принадлежности, сексуальности, инвалидности, классовой принадлежности и т. д. (Например, Bailey 2010, Garry 2012). Они опираются на феминистскую критическую теорию расы, квир-теорию и исследования инвалидности, чтобы обогатить свое понимание того, как переплетаются различные оси угнетения и привилегий.

Реконструкция философии может также потребовать признания того факта, что привилегии играют определенную роль в формировании эпистемического неведения и эпистемической несправедливости. Например, Миранда Фрикер (Fricker 2007) и Кристи Дотсон (Dotson 2011), а также авторы в Tuana and Sullivan 2006 и Sullivan and Tuana 2007 обращают наше внимание как на то, насколько глубинно формирование привилегий, так и на то, как их щупальца проникают во многие аспекты нашей жизни.

Феминистская критика аналитической философии

Хотя все философы-феминистки согласны с тем, что классическая философия, включая аналитическую философию, в различных отношениях была ориентирована на мужчин, разногласия между аналитическими феминистками и другими феминистскими философами становятся более очевидными, когда они обсуждают критику аналитической философии.

Среди особенностей, критикуемых феминистками, – приверженность чистой объективности и ценностной нейтральности, а также использование фигуры такого рассуждающего, познающего или деятеля, который не определен, бесплотен, не имеет интересов, автономен. После такого смелого заявления давайте кратко рассмотрим несколько феминистских аргументов, которые сами по себе стали «классической» критикой отдельных аспектов аналитической философии. Затем в разделе 6 мы обратимся к ответам аналитических феминисток, чтобы попытаться понять, почему они, тем не менее, находят ценные ресурсы в аналитической традиции.

В некоторых отношениях трудно отделить критику аналитической философии философами-феминистками от их более широкой критики западной философии, потому что иногда их критика аналитической философии подкрепляется критикой либо ее предшественников в мысли Нового времени, либо родственных ей научных дисциплин. Например, когда Элисон Джаггер критиковала абстрактный индивидуализм и другие концепции современной либеральной политической теории, ее критика также имела отношение к незаинтересованному, обособленному исследователю, высоко ценимому логическими позитивистами. Джаггер обвиняет либерализм в (а) его нормативном дуализме, который возникает, когда умственная способность к рациональности является «тем, что особенно ценно в людях» (Jagger 1983: 40); (б) в абстрактном индивидуализме – «предположении, что существенными человеческими характеристиками являются свойства индивидов, и они даны независимо от какого-либо конкретного социального контекста» (Jagger 1983, 42); и (в) в убеждении о том, что рациональность является инструментальной, ценностно-нейтрально и незаинтересованной. Джаггер не утверждает, что ее критика применима к аналитической философии за пределами позитивизма, но отмечает, что неопозитивистские ценности сохраняются в нормативных теориях даже в конце ХХ века. Она имеет в виду, например, то, что политические или моральные теоретики характеризуют объективность как беспристрастность и отсутствие предвзятости (1983: 357).

Если говорить об анализе дискурсов, на которые опираются феминистки, предпринятом Сарой Хардинг, наиболее актуальным для аналитической философии является ее рассмотрение эмпиризма, практикуемого естественными и социальными учеными. Хотя Хардинг говорит об ученых, а не о философах, ее критика ограничений эмпирического взгляда – особенно предполагаемой им концепции «свободной от ценностей» объективности – также применима к философам, которые используют эту концепцию. Хардинг выступает за то, чтобы феминистки сохраняли понятие объективности, включающее соответствующие ценности (ее «сильную объективность»), и критикует якобы «свободную от ценностей» объективность эмпириков, используя приведенные ниже аргументы.

• i. Такая объективность воспроизводит ценности исследователей и, в разных отношениях, является как слишком узкой, так и слишком широкой. Она слишком узка , потому что может выявлять только ценности, по поводу которых исследователи и «компетентные» критики не согласны, и слишком широка, поскольку стремится устранить все социальные ценности, когда вполне может оказаться, что некоторые из них приносят пользу науке, в то время как другие подрывают ее (Harding 1991: 143-4).


• ii. Она политически и морально регрессивна. Например, она выстраивает науку таким образом, что позволяет ученым быть «наемниками», а не людьми, учитывающими моральные и политические ценности, которые лежать в основе их действий и предполагаются ими (Harding 1991: 158-9).

• iii. Она связана с другими неубедительными представлениями. В качестве примера можно привести, во-первых, представление о том, что только ложные убеждения имеют социальные причины, в то время как причины истинных убеждений естественны; во-вторых, о том, что идеальный агент «должен создавать и постоянно контролировать границы разрыва, нейтрального пространства между собой как субъектом и объектом своего исследования, знания или действия», чтобы быть «таким Я, чей разум идеально отражал бы мир» (1991, 158). Для последней идеи Хардинг использует термин Нэнси Хартсок «абстрактная маскулинность» (Harding 1991: 158).

Другие философы-феминистки, например, Нэнси Холланд, используют пересекающуюся критику Хардинг и Джаггер, особенно ту, что касается абстрактного индивидуализма, и считают, что она многое говорит об англо-американской философии в целом. Холланд считает, что Локк и Юм, а также современные аналитические философы, воплощают в себе англо-американскую философию (Holland 1990). Холланд фокусируется на метафизических допущениях эмпиризма, которые исключают женщин из философии. Она пишет, что современная аналитическая философия, «оставаясь в рамках эмпирической традиции, наследует не только проблемы этой традиции, но и самоопределение, которое идентифицирует ее как исключительно мужскую философию... [Мужская] философия определяет себя на протяжении всей своей истории таким образом, чтобы исключить то, что наша культура определяет в качестве женского опыта, из того, что считается собственно философским» (1990: 3).

Джейн Дюран является одновременно практиком и критиком аналитической философии. Хотя она ценит строгость аналитической философии и хочет включить ее в феминистскую эпистемологию, она рассматривает аналитическую эпистемологию («чистую эпистемологию») как современное воплощение «маскулинной, андроцентрической традиции, которая порождает гипернормативный, идеализированный и стилистически агрессивный образ мышления» (Duran 1990: 8). Критика Дюран здесь идет по аналогии с только что рассмотренными философами. Она обращается не только к Хардинг, но и к Эвелин Фокс Келлер (Keller 1985), Сьюзан Бордо (Bordo 1987) и Дженис Моултон (Moulton 1983) с ее критикой состязательной парадигмы, рассмотренной выше, в разделе 4. Дюран приводит примеры черт, которые считаются андроцентрическими, включая «анализ в терминах логически необходимых и достаточных условий, отсутствие ссылок на описательно адекватные модели, важность приведения контрпримеров, предполагаемую универсализацию условий и т.д.» (Duran 1990: 44).

Наоми Шеман называет себя «аналитическим философом semi-manqué» – тем, кто покинул аналитический круг своего философского образования. Она привела несколько видов аргументов, имеющих отношение к аналитической философии: влияние индивидуализма в философии сознания, природа личности и природа предмета нормативной философии (см. ее статьи, вышедшие в 1993 году). Например, Шеман утверждает, что именно идеология либерального индивидуализма, а не убедительные аргументы, лежит в основе широко распространенного убеждения в том, что психологические объекты, такие как «эмоции, убеждения, намерения, добродетели и пороки», являются свойствами индивидов (Scheman 1993: 37). Фактически часть аргументов Элисон Джаггер против абстрактного индивидуализма основывается на концептуальном тезисе Шеман о том, что на вопросы определения и интерпретации психологических состояний следует отвечать в социальном контексте, а не абстрагируясь от него. Шеман признает, что этим тезисом она обязана Витгенштейну, но выходит за рамки его взглядов, утверждая, что опыт и психосексуальное развитие женщин не подтверждают такого рода индивидуалистические предположения.

В других эссе Шеман утверждает, что философское «мы» – субъект, у которого есть философские проблемы, – это нормативный субъект, который несет на себе знаки различных привилегий. Ее примеры нормативных субъектов – идеально рациональный ученый или гражданин либерального государства (Scheman 1993: 7). Таким образом, ее аргумент уходит в сторону от опыта и различий в развитии между реальными мужчинами и женщинами (или между белыми людьми/цветными людьми или другими реальными различиями в привилегиях/маргинальности), чтобы сосредоточиться на связи между привилегиями и нормативностью. Если принять фрейдистскую точку зрения о том, что философские проблемы – это «ментальные сублимации неврозов привилегий», то их решение пришло бы, как у Витгенштейна, через изменения в наших формах жизни. [8]

Лорейн Код относится к числу тех, кто критиковал аналитическую философию за использование морально-эпистемического индивида, который «абстрактен», «обобщен» и «отстранен», и за использование традиции, которая больше озабочена тем, что сделал бы идеальный агент или идеальный познающий, чем реальный человек (Code 1995: xi). Код использует пример эпистемологии типа «S знает, что p», чтобы заострить внимание на одной из своих наиболее широко известных линий критики. Познающий субъект S в эпистемологии, которую Код разоблачает в качестве «позитивистско-эмпирической», является индивидом – отстраненным, нейтральным, заменимым наблюдателем, чье знание наиболее надежно, когда его или ее чувственные наблюдения происходят в идеальных, а не в реальных, повседневных условиях. Код утверждает, что модели знания по типу «S знает, что p» работают только в определенной области. Более того, для них предпочтителен узконаправленный вид научных знаний. Более адекватная характеристика знания должна быть применима к широкому кругу примеров из жизни реальных людей. Для этого она не может использовать заменимый субъект S, но должна включать субъективные характеристики S, такие как личность, интересы или обстоятельства человека. Ведь без этих особенностей мы не можем объяснить сложное, ряляционное знание. Например, знание о том, каков определенный человек как личность. Кроме того, адекватное понимание знания должно выявить способы, с помощью которых политические интересы используются для определения того, кому позволено быть обычным познающим, то есть S (Code 1991, 1995, 1998). Это лишь одна из ранних линий аргументации Код против аналитической философии. В разделе 7 мы также обсудим аргументы, которые указывают на ограниченность натурализованной эпистемологии в аналитическом ключе.

Завершая обсуждение некоторых важных классических феминистских замечаний в адрес аналитической философии, напомним, что в разделе 4 обсуждалась еще одна линия критики – критика состязательного метода как философской парадигмы со стороны Дженис Моултон. Хотя использование состязательного метода не обязательно должно ограничиваться аналитическими философами, критика Моултон была разработана в период, когда агрессивно настроенная аналитическая философия доминировала в англо-американском философском дискурсе. Ее критика вполне применима к широко распространенным практикам в аналитической философии.

Ответы аналитических феминисток на критику

Наиболее частыми ответами аналитических феминисток на феминистскую критику аналитической философии являются вариации следующих аргументов и утверждений:

1. Феминистская критика, возможно, была легитимной для некоторых видов аналитической философии, особенно для логического позитивизма, но поскольку аналитическая философия изменилась, для большинства современных работ возражения несправедливы. Далее аналитическая феминистка развивает направление аналитической философии, которое не подвержено определенным возражениям (например, утверждению о том, что познающие субъекты не локализованы).

2. В критике феминисток были допущены ошибки в интерпретации. Например, в том, в какой степени аналитическая философия включает в себя эмпиризм. После исправления интерпретации аналитическая философия не будет уязвима для такого рода критики.

3. Критики зашли слишком далеко, подрывая такие области философии, как метафизика, и такие центральные понятия, как рациональность. Эти области и понятия необходимы как по философским, так и по феминистским соображениям.

Все три вида ответов позволяют аналитическим феминисткам заниматься деятельностью, в которой они мастерицы, – отделять нити аргументации друг от друга, проводить различия между понятиями, искать зерна истины среди тезисов, с которыми они не согласны, и так далее.

Ответ (1). Независимо от конкретной характеристики современной аналитической философии, ее однозначно нельзя приравнять к логическому позитивизму. Таким образом, в той степени, в какой феминистская критика фокусируется на логическом позитивизме, а не на современной аналитической мысли, она, скорее всего, будут ошибочна.

Хотя некоторые феминистки защищали отдельные работы Нейрата (Okrulik 2004) и Карнапа (Yap 2010), видя в них пользу для феминизма, большинство аналитических феминисток находят помощь в философах, которые сами отвергают основные положения и методы классической аналитической философии, например, в Витгенштейне, Дж. Л. Остине, Куайне, Дэвидсоне и других.

Возьмем в качестве примера аргумента (1) феминисток, которые считают, что полезные составляющие аналитической философии будут каким-то образом натурализованы. Здесь мы должны широко подойти к тому, что будем считать «натурализованным», и признать, что есть разногласия по поводу того, как это термин связан с аналитической философией и феминизмом. В данном случае «натурализованная философия» включает философию, которая явным образом основана на эмпирических данных о познающих субъектах, агентах и социальных структурах из психологии/когнитивной науки, социологии, антропологии и других источников, но не заменена ими полностью. Хотя большинство аналитических феминисток выступают за «натурализацию» философии (отдавая ей предпочтение как подразделу социальной эпистемологии – см. статью «Феминистская социальная эпистемология»), они критически относятся ко многим нефеминистским способам заниматься ею. [9] Например, в традиционной натурализованной эпистемологии акцент на «индивидуалистических», а не «социальных» науках игнорирует «ситуативность» нашего мышления. Последняя оговорка: поскольку существуют разногласия по поводу надлежащего объема понятий «натурализованный» и «аналитический», некоторые возразят, что натурализованная философия вообще не является «направлением» аналитической философии. Например, Куайн, которого можно было бы считать отцом натурализованной эпистемологии, полностью вписывается в нашу характеристику аналитической философии, однако Линн Хэнкинсон Нельсон считает его представителем пост-аналитической традиции (2003). И, конечно, в любом случае между натурализованной философией и аналитической философией нет необходимой связи. Чтобы разрушить эту связь, достаточно подумать о Фуко или Дьюи.

Помня обо всех этих оговорках и разногласиях, давайте обратимся к примеру натурализованной эпистемологии, чтобы рассмотреть, как «натурализация» может помочь феминисткам преодолеть трудности с аналитической философией. Феминистки критикуют аналитическую философию, например, за ее использование таких концепций познающего (и агента), согласно которым он абстрактен, идеализирован, заменяем, нелокализован, оторван, бестелесен, незаинтересован (и т.д.) Первое, что может сделать натурализованная эпистемология, – это сместить акцент с абстрактного или идеализированного познающего на конкретные аспекты личности, обладающей убеждениями и знаниями. Хотя этот шаг сам по себе не является феминистским, Джейн Дюран считает его позитивным шагом к тому, что она называет «гиноцентрической», то есть ориентированной на женщину, эпистемологией. Она считает, что натурализованная эпистемология – по своему описательному характеру и своей озабоченности контекстом и деталями знания – способна включать в себя характеристики, ценимые феминистским позиционным подходом: например, реляционные аспекты знания и укорененность знания в телесности и повседневной деятельности (Duran 1991: 112, 246). Дюран является одной из первых феминисток, которая явно объединила теорию феминистского позиционного подхода с аналитически ориентированной натурализованной эпистемологией, и представляет собой исключение из широко распространенной тенденции аналитического феминизма держаться подальше от гиноцентризма.

Конечно, необязательно соглашаться с анализом Дюран в деталях, чтобы оценить важность описательного внимания натурализованной эпистемологии к условиям и конкретным деталям – это описательное внимание впускает гендер в эпистемологию по мере того, как аспекты познающего и контекст становятся релевантными. Затем можно обсуждать, какие виды социальных структур, индивидуальных вариаций и их взаимодействий являются плодотворными источниками исследования.

Второй натурализованный подход – это аргумент Луизы Энтони, касающийся другого аспекта познающего субъекта– его нейтральности. Энтони утверждает, что натурализованная эпистемология разрешает «парадокс предвзятости» (как можно последовательно критиковать ориентированность на мужчин и в то же время возражать против понятия непредвзятого, нейтрального, объективного или беспристрастного знания). Натурализованная эпистемология отвергает идеал нейтральности и вместо этого дает нам эмпирические правила, с помощью которых можно отличить плохие предвзятости и хорошие, то есть такие, которые ведут нас скорее к истине, чем от нее (Antony 1993/2002: 113-116, 134-144). [10] Энтони также участвует во многих других аспектах споров между аналитическими и не-аналитическими феминистками, к которым мы вернемся несколько позже.

Третья стратегия, все еще находящаяся в контексте натурализованной эпистемологии/философии науки, заключается в изменении отношений между эмпиризмом и индивидом. Линн Хэнкинсон Нельсон и Хелен Лонгино являются эмпириками не потому, что они похожи на Локка или Юма, а из-за своей установки, согласно которой свидетельства поступают из чувств, из опыта (Nelson 1990: 21; Longino 1990: 215). Это можно выразить словами о том, что эмпиризм – это теория предоставления свидетельств. Используя различные линии аргументации, они обе смещают акцент с отдельного человека на сообщества. Нельсон утверждает, что сообщества, а не отдельные люди «приобретают знания и обладают ими» (Nelson 1990: 14). Она стремится использовать наработки Куайна, а также феминисток, чтобы сконструировать эмпиризм, достаточно богатый и утонченный для того, чтобы преодолеть критику более раннего феминистского эмпиризма, предложенную, например, Сандрой Хардинг, и избежать возражений феминисток против индивидуализма (будь то «абстрактный индивидуализм» Джаггер или другие формы, которые обсуждались выше). Нельсон утверждает, что Куайн, оставаясь эмпириком, уже подорвал многие постпозитивистские элементы, против которых возражают Джаггер и Хардинг, или отказался от них. Таким образом, эмпиризм, смягченный акцентом Нельсон на сообществах как познающих, может адекватно учитывать социальную идентичность познающих и сложную зависимость индивидов от эпистемологических сообществ.

Подход Хелен Лонгино в книге «Science as Social Knowledge» (Longino 1990) заключается в утверждении о том, что одно из проявлений социальности науки – это то, что эпистемологические нормы применимы к практике сообществ, а не только к отдельным людям. В книге «The Fate of Knowledge» (Longino 2002) она развивает свои контекстуальные эмпирические аргументы в русле, разрушающем дихотомию между рациональным и социальным (и многие другие дихотомии на этом пути). Хотя ее аргументы имеют широкий размах, сейчас нас интересует только то, каким образом ее точка зрения разрывает связь между индивидуализмом и эмпиризмом. Лонгино проводит различие между индивидуализмом как философской позицией (которая, среди прочего, склонна считать познающих взаимозаменимыми) и вопросом о том, действительно ли индивиды обладают знаниями (Longino 2002: 14-48). Она не отрицает, что эпистемологические нормы применимы к практике индивидов или что Эйнштейн обладал «экстраординарным интеллектом, но то, что сделало блестящие идеи [Эйнштейна] значимыми, – это процессы критического восприятия» (Longino 2002: 122). Знание требует социального взаимодействия, а не дихотомии между рациональным и социальным. Оно также интегрирует ценности – некоторые из которых социальны – как на конститутивном, так и на контекстуальном уровнях.

Ответы Лонгино, Нельсон, Энтони и Дюран на феминистскую критику ранних этапов аналитической философии иллюстрируют различные вариацию на тему (1): они согласны с определенными аспектами феминистской критики, но используют ресурсы в рамках конкретных направлений аналитической философии (в их случаях – в рамках натурализованной эпистемологии/философии науки), а также другие феминистские ресурсы для создания эпистемологий, которые преодолевают возражения против аналитической эпистемологии. Их стратегии различны: Лонгино и Нельсон смещают акцент с индивида на сообщества; Энтони и Дюран сосредотачивают внимание на индивидах, но делают их более конкретными. К тому же, Энтони пытается разрешить парадокс предвзятости.

Обратимся более кратко к стратегиям (2) и (3). Стратегией (2) утверждается, что в феминистском анализе аналитической философии и ее предшественников были допущены ошибки в интерпретации, которые ослабляют феминистскую критику. В (3) речь идет о том, что критики зашли слишком далеко в подрыве таких областей философии, как метафизика, или центральных понятий, таких как рациональность, которые нам необходимо сохранить. Примеры обоих подходов (иногда даже в одной работе) можно найти в книге Луизы Энтони и Шарлотты Витт «A Mind of One’s Own», сборнике статей, посвященных разуму и объективности как в истории западной философии, так и в различных областях современной философии. (1993/2002) Среди тех, кто отстаивает утверждение (2), Маргарет Атертон и Луиза Энтони. Атертон критикует Женевьев Ллойд (Lloyd 1984) и Сьюзен Бордо (Bordo 1987) за их интерпретацию Декарта (Lloyd 1993; Bordo 2002). Хотя статья Атертон носит чисто исторический характер, она имеет отношение к нашему обсуждению, поскольку феминистки всех убеждений, спорящие о достоинствах аналитической философии, признают исторический анализ, особенно обширное исследование Женевевой Ллойд фигуры «разумного мужчины». Луиза Энтони утверждает, что Элисон Джаггер (Jagger 1983) и Джейн Флэкс (Flax 1987) неправильно характеризуют рационалистические или эмпирические традиции, а в связи с этим упускают из виду степень, в которой аналитические философы уже отвергли некоторые из их аспектов. Это приводит к тому, что феминистки ошибочно отождествляют аналитическую эпистемологию с эмпиризмом и упускают из виду более рационалистические возможности (Antony 1993/2002).

Наконец, стратегия (3). Когда аналитические феминистки защищают какую-либо область или понятие от критики других феминисток, которые «зашли слишком далеко», они могут защищаются от постмодернистских критиков, которые вообще не хотят заниматься традиционной метафизикой, а могут спорить о том, какие аспекты данной области являются ориентированными на мужчин (например, фундаменталистский стиль метафизики или склонность рассматривать выбранные категории как естественные). И Шарлотта Уитт, и Салли Хаслангер утверждают, что нет никаких специфически феминистских причин для отказа от метафизики в целом. Витт рассматривает конкретный случай – вопрос «что значит быть человеком?» Она утверждает, что на самом деле феминисткам нужны предпосылки и теории о том, что значит быть человеком даже для того, чтобы критиковать традиционные метафизические теории (Witt 1993/2002). Хаслангер обсуждает ряд вопросов, касающихся социального конструирования, реализма, а также естественных и социальных типов. В ходе своего обсуждения феминисток, таких как Кэтрин Маккиннон и Джудит Батлер, Хаслангер проводит множество различий между видами и функциями социальных конструктов, выясняет, как связаны метафизика и политика, и – в целом –дает пример феминистской метафизической дискуссии, которая отличает аспекты метафизики, ориентированные на мужчин, от аспектов, пригодных для феминисток (Haslanger 1995b, 1996, 2000, 2005). Один из способов охарактеризовать этот подход – это сказать, что он занимается поиском «зерен истины» в рамках более масштабных, более проблематичных (или, по крайней мере, более спорных) дискуссий и тем самым оказывает услугу читателям, которые могут сочувствовать некоторым аспектам воззрений Маккиннон или Батлер, но не готовы принять весь корпус работ, в котором они выражаются. Мы вернемся к феминистской метафизике в разделе 8.

Более противоречивый аналитическo-феминистский ответ, вписывающийся в (3), – это защита Мартой Нуссбаум концепций и норм объективности и разума. В контексте хвалебной рецензии первого издания книги Энтони и Витт «A Mind of One's Own» Нуссбаум решительно отстаивает то, что сохранить довольно традиционные идеалы объективности и рациональности, признавая злоупотребление ими, – это в интересах феминисток как теоретически, так и практически. Эта позиция сама по себе не вызвала бы больших споров, даже если бы не была общепринятой. Однако, поскольку Нуссбаум рассматривает некоторых критиков, которые обращаются к ориентированным на мужчин аспектам объективности и разума как часть «феминистской атаки на разум» (Nussbaum 1994: 59), ее эссе и ее интерпретация взглядов других феминисток вызвали широкую и бурную дискуссию среди философов-феминисток. [11]

Завершая обсуждение ответов аналитических феминисток на критику аналитической философии, важно подчеркнуть очевидное: не каждая аналитическая феминистка согласилась бы с ответами, сформулированными в нескольких приведенных здесь примерах. Действительно, несмотря на стремление к тому, чтобы аналитическая феминистская философия была в достаточной степени нормативной, продолжаются разногласия по поводу того, как относится к тем понятиям, которые обычно представляют эту нормативность. Возьмем традиционные идеалы объективности. Взгляды различны: от утверждения о том, что, хотя идеалы рациональности и объективности «одновременно недостижимы и нежелательны», мы, тем не менее, должны принимать их как «регулирующие нормы» или «эвристику» (Antony 1995, 87), до ряда различных представлений об объективности, которые делают их не столь подверженными искажению или неправильному использованию (например, E. Lloyd 1995a, 1995b, Haslanger 1993/2002, Scheman 2001a, Heldke 2001, Janack 2002).

Важно быть реалистичными при рассмотрении того, что может предложить феминистке тот или иной метод. Например, аналитический метод, вероятно, окажет феминистке гораздо большую помощь в прояснении понятий, проведении различий и оценке аргументов, нежели в создании ее «видения» или определении целей ее работы (см. Garry 1995).

Аналитический феминизм: ограничения и проблемы

Как отмечалось выше, классическая аналитическая философия казалась многим наименее дружелюбным к феминисткам философским методом. Хотя аналитические феминистки значительно повысили его дружелюбность, нам необходимо учитывать сохраняющиеся ограничения и проблемы.

Сильные и слабые стороны различных направлений феминистской философии могут проистекать из одних и тех же источников – если феминистка близка к мейнстримной традиции, она подвержена по крайней мере некоторым ее ограничениям, хотя шансов повлиять на эту традицию и «наладить связи» у нее больше, чем у того, кто критикует традицию более основательно. В выступлении на конференции 1979 года Одре Лорд весьма убедительно указала на один из рисков, сказав: «Господские инструменты никогда не разрушат дом господина» (Lorde 1984: 112). Хотя на протяжении десятилетий утверждение Лорд вызывало неприятные чувства у академических феминисток в разных дисциплинах, само существование феминистской философии требует того, чтобы «инструменты» философского ремесла не были исключительно собственностью «господина». Философы-феминистки, аналитические или нет, опираются на работы не только других феминисток, но иногда и на работы некоторых некоторых классических философов. Из-за необходимости использовать, а также модифицировать классическую философию, феминистка всегда должна быть настороже в отношении более глубоких уровней ориентированности на мужчин, которые могут проявиться по мере продолжения ее работы. Ниже приведены некоторые из возможностей, особенно актуальных для аналитических феминисток.

а. Наоми Шеман и Линда Алькоф, например, указывают на то, как аналитические феминистки могут не в полной мере оценить весь политический, метафизический и эпистемологический «багаж», который уже был заложен в их теории и понятиях. Шеман считает, что Марта Нуссбаум слишком поспешно перестает прислушиваться к атакам на рациональность и не понимает, что открытость разумным аргументам (за которую она выступает) подразумевает, что мы осознаем, когда наша собственная концепция разумности подвергается сомнению (Scheman 2001b). Алькоф, соглашаясь с тем, что нам нужно какое-то понятие разума, приводит аналогичный аргумент против Нуссбаум и указывает на догматический характер утверждения о том, что какое-то конкретное понятие разума – это именно то понятие, от которого нельзя отказаться (Alcoff 1995).

b. С этим тесно связано другое возможное возражение, а именно то, что отделить свой метод от своей политики может быть не такой простой задачей, как кажется. Поскольку аналитические феминистки иногда справедливо ассоциируются с либерализмом (например, Nussbaum 2000a и Cudd 2006), другие аналитические феминистки прилагают усилия, чтобы отделить метод от своей политики. Луиза Энтони утверждает, что ее собственная социалистическая политика совместима с аналитическим методом (Antony 2003). На определенном уровне, конечно, она права. Но если аналитическая феминистка формулирует социалистический феминизм, а не склонность к тому или иному виду социализма, то аспекты ее позиции, в конечном счете, вытекающие из Маркса, Куайна и феминизма, должны быть тщательно проработаны, чтобы хорошо уживаться вместе.

c. Группы отдельных возражений сосредоточены вокруг субъективности и позиционного подхода. Классическую аналитическую философию справедливо критиковали за ее неспособность разобраться с субъективностью. Размышляя о том, применима ли эта критика и к аналитическим феминисткам, давайте рассмотрим ее в контексте знания. Элизабет Андерсон называет положение о том, что знание «ситуационно», фундаментальным тезисом феминистской эпистемологии (см. статью «Феминистская эпистемология и философия науки»). Может ли «локализованное» знание, в том виде, в котором оно разработано аналитическими феминистками, охватывать как индивидуальную субъективность людей, так и способы, при помощи которых материальные условия и сложные социальные институты структурируют перспективы женщин и других представителей маргинализированных групп? Очевидно, что здесь есть два отдельных вопроса, которые задаются вместе, поскольку они сосредоточены на том, есть ли у аналитического феминизма ресурсы для того, чтобы охватить всё то, что очень важно для других феминистских методологических традиций: теории позиционного подхода и постмодернизма.

Рассмотрим в качестве примера Хелен Лонгино: она изучает ситуационное знание в контексте наук. Ее контекстуальный эмпиризм и, в последнее время, ее аргументы в пользу полного устранения дихотомии рационального/социального и дихотомий, лежащих в ее основе, позволяют ей углубиться в нужные области. Конечно, наука – это не вся жизнь и не все знание, поэтому ее аргумент нужно было бы распространить на области повседневной жизни, которые, в частности, обсуждала Лорейн Код. Каковы бы ни были ограничения контекстуального эмпиризма, он анализирует структурные и материальные особенности, которые формируют субъективность лучше, нежели освещает индивидуальную субъективность. Именно в последней области процветают постмодернистский и психоаналитический подходы (см., например, Butler 1990, Butler and Salih 2003, Irigaray 1991, Irigaray and Whitford 1993, Kristeva and Oliver 2002). Их акцент на непрозрачном, фрагментированном или незавершенном характере человеческой субъективности может показаться многим аналитическим феминисткам несколько неряшливым. Но, учитывая важность темы для феминистской философии, существует необходимость в плодотворном диалоге по этому поводу.

d. Феминистская теория позиционного подхода, изначально опиравшаяся на марксистскую теорию, подняла для аналитических феминисток ряд вопросов: могут ли они объяснить политическое/материальное конструирование позиций в процессе производства знаний, как они рассматривают предубеждения и предпосылки всего сообщества, какие критерии они используют для различения «хороших» и «плохих» предубеждений и так далее. Сандра Хардинг выступает за плюралистическую форму позиционного подхода, которая фокусируется на важности того, чтобы исследование начиналось с жизней маргинализированных людей (Harding 1991). Такой подход имеет множество преимуществ, включая повышенную вероятность того, что по мере получения знаний в ряде областей мы сможем выявить предубеждения и предпосылки привилегированной группы в масштабах всего сообщества. Хотя изначально аналитические феминистки-эмпирики и теоретики позиционного подхода рассматривали друг друга как носителей конкурирующих традиций и часто критиковали друг друга, в последнее время среди аналитических феминисток-эмпириков возник значительный интерес к ресурсам, предлагаемым позиционным подходом, а также к общим темам или консенсусу в двух видах подходов (см., например, Wylie 2004, Potter 2006, Crasnow 2008, Intemann 2010, симпозиум 2009-го года в Hypatia (Crasnow, Harding, Rouse, Kourany, Rolin, and Solomon, all 2009) и Anderson 2011). На данный момент какого-то консенсуса не существует, а есть лишь исследование, которое заключает в себе целый ряд возможностей: инкоропорирование идей позиционного подхода в эмпирическую (и эмпиристсткую) работу (Wylie 2004), или утверждение о том, что в ряде своих форм они совместимы (Anderson 2011), или утверждение о том, что феминистский эмпиризм и позиционный подход имеют значительные совпадения, но что оставшиеся различия между ними показывают, что они нуждаются друг в друге (Intemann, 2010). Более полное обсуждение этих вопросов можно найти в работах Интеманн (2010) и Андерсон (2011).

е. Соответствующие возражения возникают в отношении натурализованной эпистемологии. Как уже упоминалось выше, феминистская социальная эпистемология сегодня является наиболее типичной формой натурализованной феминистской эпистемологии. Социальные эпистемологи основательно критикуют индивидуально ориентированную и «сциентистскую» аналитическую натурализованную эпистемологию. В добавок к уже рассмотренным выше представительницам феминизма, Филлис Руни и Лорейн Код утверждают, что существует напряженность между традиционной натурализованной эпистемологией и феминистской эпистемологией. Руни называет это «нелегким союзом» (Rooney 2003). Код предлагает экологическую модель, которая, по ее мнению, предпочтительнее натурализма, ориентированного на аналитическое и индивидуалистическое (Code 1996, 2006). Руни обращается к психологическим исследованиям гендера и познания, чтобы предоставить доказательства для своей критики предпосылок эмпирических исследований (и эпистемологии, которая структурирует, а затем использует эмпирические результаты). Например, она хочет подвергнуть критике предпосылку о стабильности индивидуальных/социальных различий, стабильности гендера или даже предпосылку о том, что гендер либо стабилен, либо ситуативен, поскольку круг вариантов может быть более широким (Rooney 2003). Хотя с большей частью критики Руни сторонники аналитическо-феминистской натурализованной эпистемологии вполне могли бы согласиться, сказать это же о модели Код почти невозможно. В любом случае, выбирая модели для того, чтобы размышлять о тех предпосылках, которые они принимают, будь это только что упомянутые предпосылки или другие подпадающие под ярлык «сайентизма», аналитические феминистски должны быть очень осторожны.

f. Последний блок проблем касается языка, образов и «риторического пространства». Эти вызовы призваны привлечь внимание к другим видам «багажа», который аналитическим феминисткам необходимо держать в уме. Хотя считается, что как феминистские, так и нефеминистские аналитические философы предпочитают буквальное использование языка, в процессе изложения своих философских аргументов они также полагаются на метафоры, аналогии, образы и тому подобное (вспомните как часто, благодаря Куайну, используется метафора корабля Нейрата). Аналитическим феминисткам необходимо уделять внимание предпосылкам и последствиям их буквального использования языка, образов и того, как они соотносятся с тем, что Лорейн Код называет «риторическими пространствами», в которых они функционируют (или, в некоторых случаях, не функционируют). Под использованием «риторических пространств» Код имеет в виду способы, которыми структурированы наши дискурсы для того, чтобы ограничить то, что может считаться значимым, восприниматься серьезно, приносить понимание и т. д. (1995: ix–x; последующее обсуждение см. в Code 2006).

Маргарит Ла Казе, используя методологию, разработанную Мишель Ледофф, утверждает, что феминистки, а также нефеминистские аналитические философы используют образы, могущие невольно исключать женщин – например, мифические социальные контракты в политической философии и визуальные и пространственные метафоры в эпистемологии (La Caze 2002, LeDoeuff 1989; см. также Gatens 1991). Аналитическим феминисткам предлагается расширить риторические пространства в аналитической философии, а также тщательным образом изучить образы, которые они на самом деле используют в своей якобы буквальной речи.

Большинство аналитических феминисток приветствуют критику своих позиций со стороны других феминисток. В конце концов, нет более простого способа сохранить честность и увидеть свое собственное соучастие в ориентированной на мужчин философии, чем указание на это коллеги феминистки.

Другие темы и направления

Очевидно, что невозможно было бы обсудить весь спектр аналитического феминизма. Многие примеры в предыдущих разделах взяты из эпистемологии или философии науки, а некоторые – из метафизики. В этом разделе мы очень кратко коснемся некоторых упущенных моментов: других областей философии, таких как моральная, социальная и политическая философия и история философии, а также некоторых «основных» аналитических областей, которые еще не получили должного внимания.

Моральная, социальная и политическая философия

До сих пор мы избегали областей, традиционно считающихся «ценностными», не только из-за привычных ограничений времени и энергии, но и по двум другим причинам: во-первых, такие области, как эпистемология, часто считаются ядром аналитической философии, и, во-вторых, феминистские споры в эпистемологии или метафизике часто разделяются по методологическим линиям таким образом, каким они не разделяются так же четко в этике, социальной и политической философии, или истории философии. Хотя философы-феминистки в последних областях все еще имеют различия в философской подготовке, стилях письма и предпочтениях относительно современных мужских фигур для коммуникации, «стороны» в основных дискуссиях редко четко разделяются на аналитических и неаналитических феминисток. Например, ранние типичные феминистские дискуссии в моральной теории касались того, следует ли отдавать предпочтение этике справедливости, а не этике заботы или этике добродетели, или следует ли предпочесть Канта Юму или Аристотелю в качестве отправной точки для моральных размышлений (см., например, Herman 1993, Baier 1994, Held 1993, Homiak 1993, Larrabee 1993). Интересно, что степень, в которой моральные философы (аналитические или нет) полагаются на исторических деятелей и интегрируют их в свою работу, кажется, выше, чем среди аналитических философов, занимающихся эпистемологией и метафизикой.

Аналогичным образом среди феминисток, пишущих в области социальной и политической философии, основное внимание чаще уделяется тому, является ли человек либералом, социалистом, радикалом или постмодернистом, нежели степени его «аналитичности». Например, Марта Нуссбаум защищает свой либеральный подход, основанный на «потенциальных возможностях» («capabilities») от антилиберальных оппонентов. (Nussbaum 2000a, 2000b) Мэрилин Фридман, возможно, решила писать об автономии определенным образом, потому что она работает в рамках либеральной традиции в области политической и моральной философии (Friedman 2003). Хотя обе они по праву считаются аналитическими феминистками, обычно это не является важной составляющей того, что интересует философов в их работе. Феминистская критика (но не отрицание) либерализма Лизой Шварцман находится в поле зрения многих аналитически настроенных философов, но интересует и других исследователей (Schwartzman 2006). С другой стороны, Энн Кадд в «Анализе угнетения», явно определяет место своей работы в аналитической и либеральной традициях и защищает их (Cudd 2006: ix).

В других случаях в моральной и политической философии важнее быть одновременно лесбиянкой и феминисткой, чем быть или не быть аналитической исследовательницей. Например, в работе «Феминизм, семья и политика чулана» Чешир Калхун наиболее важно ее исследование структуры подчинения геев и лесбиянок и его связи с феминизмом (Calhoun 2000). И конечно, Мэрилин Фрай и Клаудия Кард десятилетиями предоставляли пример мышления вне любых «рамок» – аналитических или иных (см., например, Frye 1983, 1992, 2011; Card 1995, 1996, 2002).

В основе некоторых только что отмеченных различий могут лежать разнообразные роли, которые нормативность играет в моральной, социальной и политической философии, с одной стороны, и в метафизике и эпистемологии – с другой. Вспомним обсуждение в разделе 4 «основного стремления» аналитических феминисток– стремления к нормативности. В их дискуссиях о метафизике и эпистемологии эта нормативность сводится к тому, что понятия и аргументы имеют «вес», достаточный для того, чтобы оправдать их позиции для философских и феминистских целей. В моральной, социальной и политической философии нормативность гораздо более распространена. За исключением некоторых «мета-проблем», предмет и понятия моральной и политической философии сами по себе являются нормативными: Какую моральную теорию следует принять? Какую позицию в отношении справедливости? Какой анализ изнасилования?

Независимо от только что отмеченных аспектов, многие феминистки, пишущие на темы моральной, социальной и политической философии, как теоретической, так и практической, вполне могут идентифицировать себя как аналитических феминисток (иногда они так и поступают).

Конечно, это факторы, которые они разделяют с аналитическими феминистками в других областях философии. Не стоит преувеличивать противопоставление, указанное здесь между моральной/политической философией и метафизикой/эпистемологией – это различие в степени. См., например, Аниту Суперсон о сексуальных домогательствах (Superson 1993) и Элизабет Андерсон и Энн Кадд о феминизме и теории рационального выбора (Cudd 2002, Anderson 2002). См. также работу Рей Лэнгтон о порнографии» (Langton 1993; 2009; Hornsby and Langton 1998; West and Langton 1999), которая опирается на работы Дж. Л. Остина (Austion 1962) и Кэтрин Маккиннон (MacKinnon1987).

История философии

В период расцвета аналитической философии на некоторых англо-американских факультетах считалось уместным писать об исторических личностях так, как если бы они были бестелесными голосами, вступающими в современные дебаты по аналитической философии. Учитывая, что эта тенденция отступила, и что феминистки в любом случае не одобряют использование бестелесных голосов, феминистки, занимающиеся историей философии, как правило, не определяют свою историческую работу как аналитическую. То, что они идентифицируют ее как феминистскую уже и так вызывает достаточно споров! В серии «Перечитывание канона» под редакцией Нэнси Туан содержится более тридцати томов феминистской интерпретации важнейших фигур. [13] Конечно, философы-феминистки, которые пишут об исторических личностях, часто обращаются к ним и для рассмотрения современных тем. В контексте таких работ их уместно считать аналитическими; например, Марта Нуссбаум или Шарлотта Витт могут обращаться к Аристотелю за идеями в процессе аналитической феминистской работы по антиэссенциализму (Nussbaum 1995) и метафизике (Witt 1993/2002, 2011a).

Философия языка

Аналитическо-феминистские работы в области философии языка не столь обширны, как дискуссии о языке среди французских феминисток или в других дисциплинах. Аналитическо-феминистская философия языка также еще не получила такого развития, как аналитическая феминистская эпистемология или философия науки (хотя, конечно, она пересекается с работами в области метафизики, философии сознания, эпистемологии и философского метода). После статей в ранних антологиях (Vetterling-Braggin и др., 1977, 1981) аналитические исследования, казалось, пошли на убыль. Например, специальный выпуск Hypatia по философии и языку (Bauer and Oliver 1992) содержал только одну статью об аналитическом философе ¬– Фреге, и она была очень критической (Nye, 1992). Специальный выпуск Philosophical Topics, посвященный аналитическому феминизму (Haslanger 1995a), содержал два эссе по философии языка (Mercier 1995, Hornsby 1995). Другие работы этого периода включают, например, Hintikka and Hintikka 1983, Tanesini 1994, Nye 1998, Hornsby 2000 и Clough 2003. Кроме того, феминистки также находят у аналитических философов языка ресурсы для своих собственных проектов. Наиболее ярким примером, также отмеченным выше, является работа Лэнгтон и ее коллег и критиков по исследованию порнографии (и, соответственно, изнасилований), которая опирается на философию языка Джона Остина. Для ознакомления с этой литературой, а также более подробного описания области см. работу Сол (Saul 2010; особенно примечание 4). Некоторые из последних эссе по аналитической философии языка были посвящены тому, что подразумевает рассмотрение политически значимых терминов в философии языка (Saul 2012) и дальнейшему развитию способов, при помощи которых язык скрывает идеологию (Haslanger 2011). Учитывая, что философия языка также тесно связана с метафизикой, ниже представлено обсуждение последней.

Метафизика

Феминистские метафизики занимаются всеми основными областями метафизики, которую Хаслангер разделяет на изучение того, что реально, основных понятий, используемых для понимания нас самих и мира, и предпосылок исследования (Haslanger 2000, 108). Аналитические феминистские метафизики вышли за пределы защиты метафизики от того, что они считали непониманием или недооценкой со стороны феминисток, и в настоящее время просто занимаются своей работой (см., например, эссе Witt 2011b). Хотя мы кратко обсуждали метафизические примеры в предыдущих разделах, одна тема в аналитической феминистской метафизике, связанная с философией языка и философским методом, заслуживает особого упоминания: анализ категории или понятия «женщина» (а также пола и гендера). Эта богатая литература дает прекрасные примеры того, как политика и ценности реальной жизни взаимодействуют с центральными философскими вопросами значения, онтологии и метода. Приведем лишь несколько примеров: работа Мэрилин Фрай о природе социальных категорий, метафор и видов (Frye 2005, 2011), множество ответов на книгу Спелман «Inessential woman» 1988 года, рассмотрение Хаслангер социальных конструкций, семантики и типов анализа (например, в Haslanger 2000, 2005, 2012), которое породило другие исследования со стороны тех, кто уже занимался вопросом женщин, пола и гендера – например, Натали Столяр (Stolyar 2011) и Мари Миккола (Mikkola 2009, 2011). (См. также статьи «Феминистская метафизика» и «Феминистские взгляды на пол и гендер» в этой энциклопендии).

Логика

Сборник эссе «Репрезентация разума: феминистская теория и формальная логика» (Falmagne and Hass, 2002) объединяет философов-феминисток с различными методологическими установками, а также двух психологов. Несколько статей основаны на единственном полноценно-феминистском прочтении истории логики, «Словах силы» Андреа Най (Nye 1990). Ряд авторов этого сборника, независимо от их методологической базы, склонны пытаться извлечь из формальной логики то, что они считают важным, и переосмыслить свои любимые логические «зерна истины» такими способами, которые могут быть полезны для феминисток – или, как минимум, избежать возражений со стороны последних. Этот подход также был использован Одри Яп в ходе ее защиты принципа терпимости Карнапа (Yap 2010). В последнее время также проводились работы по неформальной логике, отражающей феминистскую чувствительность; см., например, эссе в Rooney and Hundleby 2010.

Витгенштейн

Наоми Шеман и Пег О’Коннор, авторы книги «Feminist Interpretations of Ludwig Wittgenstein» (Schemann and O’Connor 2002), исследуют и используют различные направления деятельности Витгенштейна, начиная от внесения гендерного аспекта в «Трактат» и заканчивая применением его «Замечаний о цвете» к расизму, хотя многие эссе посвящены замечаниям в его поздних работах по эпистемологии и философии языка. Хотя Витгенштейн, конечно, не мог представить, что его работа будет плодотворной для феминисток, редакторы и авторы находят ее довольно содержательной. Например, Шеман считает важным для феминисток признать, что Витгенштейн предоставляет выход из дебатов об объективистской эпистемологии и реалистической метафизике, напоминая нам, что обе стороны все еще находятся в плену представления о том, что «только то, что выходит за рамки нашей практики, может сделать такие понятия, как истина и реальность, подлинно, полноценными и устойчиво значимыми» (Scheman and O'Connor 2002: 17). См. также феминистскую интерпретацию Витгенштейна Алессандрой Танесини (Tanesini 2004) и другие работы, попавшие под влияние Витгенштейна, такие как Heyes 2000, 2003; O'Connor 2002, 2011; Frye 2005, 2011; Scheman 2011 и Garry 2012.

Заключительные мысли

Хотя в этом очерке основное внимание уделяется методологии, тем не менее важно спросить, есть ли ценность в определении своей феминистской философии через метод. В некоторых отношениях – да. Вспомните, с чего начиналось это эссе: первоначально назвав себя «аналитическими феминистками», эти философы заявили, что феминизм не обязательно должен быть постмодернистским, и что аналитическая философия не является неисправно ориентированной на мужчин. Кроме того, существует ряд как преимуществ, так и недостатков в определении себя посредством метода. Если философ-феминистка определит свой феминизм как аналитический (или постмодернистский, или прагматический), это даст возможность прояснить ее предпосылки и возможный инструментарий. В то же время мы должны иметь в виду, что каждый феминистский дискурс в какой-то степени подрывает «прародительский» метод (см. Harding 1991). Таким образом, даже если феминистка определяет себя как аналитическую, она все равно прилагает усилия, чтобы в некоторых отношениях отличить свои взгляды от «прародительского» дискурса.

Такое заявление может позволить ее аудитории лучше понять ее взгляды. Однако использование ею «аналитического» также может неоправданно ограничить их привлекательность, особенно если она пытается общаться в междисциплинарном или международном феминистском контексте.

Заявление о своей принадлежности к аналитической философии может принести феминистке и определенные риторические преимущества, особенно в тех странах, где аналитическая философия остается «доминирующей». [14] Феминистка, которая готова заявить о своей принадлежности к аналитической традиции, возможно, окажется способна более осмысленно критиковать ее определенным образом – в конце концов, она уделила ей все возможные усилия. По крайней мере, ее критика, поправки и идеи могут показаться более подходящими для нефеминистских аналитических философов, потому что она «одна из них». [15]

Называть себя аналитической феминисткой невыгодно, если тем самым вы побуждаете других подводить феминизм под патрилинейную идентичность. В контексте обсуждения важности построения генеалогии феминистской мысли, привлекая других феминистских мыслительниц и взаимодействуя с ними, Мэрилин Фрай иронично отмечает, насколько «лучше вписываться в историю», когда тебя видят «скорее в этой августейшей линии Оксбриджа [скорее, Остина и Витгенштейна], чем в линии, включающей десятки мимеографических феминистских брошюр, авторами которых являются группы людей, ... Кейт Миллетт, Мэри Дейли, Андреа Дворкин, ...[философы-феминистки, такие как] Клаудия Кард, Наоми Шеман, Мария Лугонес, Сара Хогленд, и такие певицы, как Аликс Добкин и Вилли Тайсон» (Frye 2001: 86-87). Для того, чтобы противостоять умиротворению или стиранию патрилинейного наследия, аналитические феминистки должны поступать так, как говорит Фрай: заявлять о себе и взаимодействовать с другими мыслительницами-феминистками. Многие, в том числе Фрай, уже занимаются этим. Это не только поможет сохранить феминистскую традицию, но увеличит богатство феминистских исследований и уменьшит вероятность того, что феминистки окажутся в плену философских методов, теорий, понятий и образов, ориентированных на мужчин.

Примечания

1. Стоит отметить два момента, касающихся терминологии. Во-первых, хотя может оказаться полезным провести различия между разными терминами, например, между «андроцентризмом», «сексизмом», «ориентированностью на мужчин», «маскулизмом» и т.д., в этом эссе «ориентированность на мужчин» – это сокращение для обозначения категории, включающей в себя все остальное. См. различные варианты полезных разграничений между такими категориями в Anderson 1995, E. Lloyd 1995a и Harding 1986, 1991. Во-вторых, несмотря на чрезвычайную расплывчатость термина «постмодернизм», он используется здесь как краткое обозначение позиций, приписываемых постмодернистским и постструктуралистским философам либо самими авторами, либо теми, кто пишет о них.

2. В книге интервью «The American Philosopher» под редакцией Джованны Боррадори (Borradori 1994), У. В. Куайн соглашается с тем, что его называют пост-аналитическим философом, а Хилари Патнэм отмечает, что аналитические философы середины двадцатого века не признали бы то, что сегодня называется аналитической философией. Философы, похоже, не используют термин «неоаналитический» для определения ни себя, ни других. Это может быть результатом непрерывного внутреннего процесса изменений в аналитической философии (что отличает ее от прагматистов и неопрагматистов) или того факта, что существуют более удачные способы охарактеризовать эти изменения – например, натурализованная эпистемология.

3. Автор взяла за правило неофициально обсуждать такие вопросы с философами-феминистками с других континентов, кроме Северной Америки. Феминистки, которые занимаются подобными исследованиями есть во всех англоязычных странах, большей части Западной Европы, Аргентине и, очевидно, точно так же и во многих других странах, хотя они и неохотно называют себя аналитическими феминистками.

4. Джаггер представила эту схему в мае 1972 года на выступлении «Четыре взгляда на освобождение женщин» в Американской философской ассоциации, в котором она назвала социалистический феминизм и лесбийский сепаратизм «новыми направлениями». Переработанная версия была позже опубликована под названием «Политические философии освобождения женщин» в Vetterling-Braggin, et al. 1977. Более подробно она развивает свои взгляды в своей книге «Feminist Politics and Human Nature» (Jaggar 1983).

5. К числу тех, кто отвергает различные связи между либерализмом и своими аналитическими предпочтениями в методах и теориях относятся Луиза Энтони (Antony 1993, 1995, 2003) и Харриет Бабер (Baber 1993). См. также Фоглер (Vogler 1995) для обсуждения либерализма, гуманизма и философского феминизма. Что касается эмпиризма, то вполне вероятно, что не все из тех, кто хочет или не хочет называть себя эмпириками, используют этот термин в одинаковом смысле.

6. Конечно, феминистки в других философских традициях также занимаются «налаживанием связей». Феминистки-постструктуралисты или прагматики налаживают связи как с феминистками вне их методологических традиций, так и с нефеминистскими постструктуралистами или прагматиками. Хотя многие участники таких «налаживающих связи» дискуссий могут не иметь представления о традициях своих коллег, они, тем не менее, постепенно совершенствуют понимание друг друга.

7. См. сборник статей «Intra-Feminist Criticism and the ‘Rules of Engagement’» в Garry ed. 2001, в частности эссе Фрай, Гэрри, Нуссбаум и Шеман.

8. Шеман (Scheman 1993: 8) цитирует отрывок из Витгенштейна: «Болезнь времени излечивается изменением образа жизни людей, и болезнь философских проблем могла излечиться только благодаря изменению образа мышления и жизни, а не при помощи лекарства, изобретенного отдельным человеком».

9. Нечто похожее на мое более широкое понимание «натурализованного» обозначается различными терминами – например, «более слабой» версией натурализованной эпистемологии Корнблита (Kornblith 1994: 3). Но, учитывая, что Корнблит и многие другие нефеминистские философы-натуралисты часто фокусируются на «индивидуалистских», а не на «социальных» науках, я использую термин «натурализованный» даже шире, чем Корнблит. Мы обсудим феминистскую критику натурализованной эпистемологии в разделе 8. Среди всего прочего см., например, Code 1996, Campbell 1998, Rooney 2003 и Addelson 1991.

В этом эссе уделяется мало внимания феминистской социальной эпистемологии, потому что Хайди Грассвик подробно рассматривает ее в статье «Феминистская социальная эпистемология» в этой энциклопедии. Хотя я и многие другие классифицируем социальную эпистемологию как тип натурализованной эпистемологии, не все с этим согласны. Морин Линкер выступает за социальную эпистемологию, которая является не формой натурализованной эпистемологии, а «пересмотренным рационализированным подходом к знаниям, учитывающим социальную ответственность». (Linker 2003: 167) Линкер полагает, что ее точка зрения лучше защищает от релятивизма, чем натурализованные эпистемологии, основанные на Куайне, вроде, например, той, что мы встречаем это у Линн Хэнкинсон Нельсон.

10. У Ричмонда Кэмпбелла есть интересные критические замечания по поводу аргументов Энтони. Он также представляет свою собственную версию феминистской натурализованной эпистемологии, которая включает в себя как моральные, так и эмпирические знания. См. Campbell 1998, 2001. Также обратите внимание, что ссылки на страницы эссе Энтони даны ко 2-му изданию сбоника Энтони и Витт (Antony and Witt 2002).

11. Ответы на критику Нуссбаум и других философов кратко обсуждаются в разделе 7. Нуссбаум также обсуждает свой подход к критике других феминисток в Nussbaum, 2001. См. также примечание 7 выше.

12. Хотя есть как мужчины, так и женщины, которые определяют себя как аналитических феминистов и феминисток, большинство из них – женщины. Избегать личных местоимения «она/он», когда это представляется возможным – это просто личное предпочтение автора.

13. Серия под редакцией Туаны издательства Университета штата Пенсильвания охватывает основные фигуры западной традиции от Платона до современных прагматиков, континентальных и аналитических философов. Феминистки, пишущие в этих сборниках, принадлежат к различным методологическим направлениям. Хотя основными фигурами являются в основном мужчины, серия включает статьи о таких женщинах, как Мэри Уолстонкрафт, Эмма Голдман, Джейн Аддамс, Симона де Бовуар, Ханна Арендт, Айн Рэнд и Мэри Дейли. Более подробную информацию о женщинах-философах можно найти в сборниках Мэри Эллен Уэйт (Waithe 1987, 1989, 1991, 1995).

14. Одна европейская аналитическая феминистка в разговоре с автором высказала даже более сильную позицию, чем эта. Она сказала, что было бы разумно идентифицировать себя как аналитическую феминистку, если бы она жила в Северной Америке, где аналитические феминистки имеют (академическую) власть, но нет никакого смысла делать это в стране, где живет она.

15. К сожалению, важно добавить, что аналитическо-феминистские идеи не всегда признавались другими аналитическими философами. Например, феминистки работали над разнообразными способами, при помощи которых ценности могут быть значимыми в эпистемологии, задолго до того, как другие аналитические философы «открыли» подобные моменты. Аналогичные наблюдения можно сделать и в отношении других философских традиций.

Библиография

Остин, Джон, 1999, Как производить действия с помощью слов // Остин Дж. Избранное. М.: Идея-пресс, Дом интеллектуальной книги

Томсон, Джудит. В защиту абортов, Этическая мысль 2017. Т. 17. № 2. С. 125–142

Addelson, Kathryn Pyne, 1991, Impure Thoughts: Essays on Philosophy, Feminism, amp; Ethics, Philadelphia: Temple University Press.

Alcoff, Linda, 1995, “Is the Feminist Critique of Reason Rational?”Philosophical Topics 23(2): 1–26.

–––, 1996, Real Knowing: New Versions of the Coherence Theory, Ithaca, NY: Cornell University Press.

Alcoff, Linda and Elizabeth Potter (eds.), 1993, Feminist Epistemologies, New York: Routledge.

Anderson, Elizabeth, 1995a, “Feminist Epistemology: An Interpretation and a Defense”, Hypatia 10(3): 50–84.

–––, 1995b, “Knowledge, Human Interests, and Objectivity in Feminist Epistemology”, Philosophical Topics 23(2): 27–58.

–––, 2002, “Should Feminists Reject Rational Choice Theory?” A Mind of One's Own, 2nd ed., L. M. Antony and C. E. Witt (eds.), Boulder, CO: Westview Press, 369–397.

–––, 2011, “Feminist Epistemology and Philosophy of Science”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Spring 2011 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/spr2011/entries/feminism-epistemology/>.

Antony, Louise M., 1993/2002, “Quine as Feminist: The Radical Import of Naturalized Epistemology”, A Mind of One's Own, L. M. Antony and C. E. Witt (eds.), Boulder, CO: Westview, 110–153. Page references are to the 2nd edition, 2002.

–––, 1995, “Comment on Naomi Scheman”, Metaphilosophy 26(3): 191–198.

–––, 1995, “Sister, Please, I'd Rather Do It Myself: A Defense of Individualism in Feminist Epistemology”, Philosophical Topics23(2): 59–94.

–––, 1998, “‘Human Nature’ and Its Role in Feminist Theory”, Philosophy in a Feminist Voice: Critiques and Reconstructions, Janet A. Kourany (ed.), Princeton: Princeton University Press, 63–91.

–––, 2003, “Fantasies for Empowerment and Entitlement: Analytic Philosophy and Feminism”, American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 02(2).

Antony, Louise M. and Charlotte Witt (eds.), 1993, 2nd. ed., 2002, A Mind of One's Own: Feminist Essays on Reason and Objectivity, Boulder, CO: Westview Press.

Atherton, Margaret, 1993/2002, “Cartesian Reason, Gendered Reason”, A Mind of One's Own, L. M. and C. E. Witt Antony (eds.), Boulder, CO: Westview, 21–37. Page references are to the 2nd edition, 2002.

Austin, J.L., 1962, How to Do Things with Words, Oxford: Oxford University Press.

Baber, Harriet E., 1993, “Has Feminist Philosophy Lost Contact with Women?” American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 92(2): 47–50.

Baier, Annette, 1994, Moral Prejudices: Essays on Ethics, Cambridge, MA: Harvard University Press.

Bailey, Alison, 2010, “On Intersectionality and the Whiteness of Feminist Philosophy”, The Center Must Not Hold: White Women on the Whiteness of Philosophy, George Yancy (ed.). Totowa, NJ: Rowman and Littlefield.

Bauer, Dale and Kelly Oliver (eds.), 1992, Hypatia: A Journal of Feminist Philosophy, Special Issue on Philosophy and Language 7(2).

Beebee, Helen, 2014, “Women and Deviance in Philosophy”, Women in Philosophy: What Needs to Change?, Katrina Hutchison and Fiona Jenkins (eds.), New York: Oxford University Press.

Bianchi, Emanuela (ed.), 1999, Is Feminist Philosophy Philosophy?, Evanston, IL: Northwestern University Press.

Bordo, Susan, 1987, The Flight to Objectivity: Essays on Cartesianism and Culture, Albany, NY: State University of New York Press.

––– (ed.), 1999, Feminist Interpretations of René Descartes, University Park, PA: Pennsylvania State University Press.

Borradori, Giovanna, 1994, The American Philosopher: Conversations with Quine, Davidson, Putnam, Nozick, Danto, Rorty, Cavell, Macintyre, and Kuhn, Chicago: University of Chicago Press.

Burrow, Sylvia, 2010, “Verbal Sparring and Apologetic Points: Politeness in Gendered Argumentation Contexts”, Informal Logic: Reasoning and Argumentation in Theory and Practice. Special Issue: Reasoning for Change 30(3): 235–262.

Butler, Judith, 1990, Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity, New York: Routledge.

Butler, Judith and Sara Salih (eds.), 2003, The Judith Butler Reader, Malden, MA: Blackwell Pub.

Calhoun, Cheshire, 2000, Feminism, the Family, and the Politics of the Closet: Lesbian and Gay Displacement, Oxford and New York: Oxford University Press.

––– (ed.), 2004, Setting the Moral Compass: Essays by Women Philosophers, New York: Oxford University Press.

Callahan, Joan (ed.), 2000, “Symposium: Feminist Philosophy at ‘the’ Millenium” (Lynn Hankinson Nelson, Sandra Harding, Sally Haslanger, Christine Distefano, Alison M. Jaggar), American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy99(2).

Campbell, Richmond, 1998, Illusions of Paradox: A Feminist Epistemology Naturalized, Lanham, MD: Rowman and Littlefield.

–––, 2001, “The Bias Paradox in Feminist Epistemology”, Engendering Rationalities, Nancy Tuana and Sandra Morgen (eds.), Albany, NY: State University of New York Press, 195–217.

Campbell, Richmond and Bruce Hunter (eds.), 2000, Moral Epistemology Naturalized, Calgary: University of Calgary Press.

Card, Claudia, 1995, Lesbian Choices, New York: Columbia University Press.

–––, 1996, The Unnatural Lottery: Character and Moral Luck, Philadelphia, PA: Temple University Press.

–––, 2002, The Atrocity Paradigm: A Theory of Evil, New York: Oxford University Press.

Cixous, Helene and Susan Sellers (eds.), 1994, The Helene Cixous Reader, New York, NY: Routledge.

Clough, Sharyn (ed.), 2003, Siblings under the Skin: Feminism, Social Justice, and Analytic Philosophy, Aurora, CO: Davies Group.

Code, Lorraine, 1991, What Can She Know?: Feminist Theory and the Construction of Knowledge, Ithaca, NY: Cornell University Press.

–––, 1995, Rhetorical Spaces: Essays on Gendered Locations, New York: Routledge.

–––, 1996, “What Is Natural About Epistemology Naturalized?” American Philosophical Quarterly 33(1): 1–22.

–––, 1998, “Voice and Voicelessness: A Modest Proposal?” Philosophy in a Feminist Voice, Janet A. Kourany (ed.), Princeton: Princeton University Press.

––– (ed.), 2000, Encyclopedia of Feminist Theories, London and New York: Routledge.

–––, 2006, Ecological Thinking: The Politics of Epistemic Location, New York: Oxford University Press.

Crasnow, Sharon, 2008, “Feminist Philosophy of Science: ‘Standpoint’ and Knowledge”, Science and Education 17(10): 1089–1110.

–––, 2009, “Is Standpoint Theory a Recourse for Feminist Epistemology?”, Hypatia, 24(4): 189–192.

Crasnow, Sharon L. and Anita M. Superson (eds.), 2012, Out from the Shadows: Analytical Feminist Contributions to Traditional Philosophy, New York: Oxford University Press.

Cudd, Ann E., 1996, “Analytic Feminism”, in The Encyclopedia of Philosophy Supplement, Donald M. Borchert (ed.), New York: Macmillan Reference, pp. 20–21.

–––, 2002, “Rational Choice Theory and the Lessons of Feminism”, A Mind of One's Own, 2nd ed., L. M. Antony and C. E. Witt (eds.), Boulder, CO: Westview Press, 398–417.

–––, 2006, Analyzing Oppression, New York: Oxford University Press.

Cudd, Ann E. and Virginia Klenk (eds.), 1995, Hypatia: A Journal of Feminist Philosophy, Special Issue on Analytic Feminism 10 (3).

Dotson, Kristie, 2011, “Tracking Epistemic Violence, Tracking Practices of Silencing”, Hypatia 26 (2): 236–257.

Duran, Jane, 1991, Toward a Feminist Epistemology, Savage, MD: Rowman and Littlefield.

–––, 1994, Knowledge in Context: Naturalized Epistemology and Sociolinguistics, Lanham, MD: Rowman and Littlefield.

–––, 1998, Philosophies of Science/Feminist Theories, Boulder, CO: Westview Press.

–––, 2001, Worlds of Knowing: Global Feminist Epistemologies, New York: Routledge.

Falmagne, Rachel Joffe and Marjorie Hass (eds.), 2002, Representing Reason: Feminist Theory and Formal Logic, Lanham, MD: Rowman and Littlefield.

Flax, Jane, 1987, “Postmodernism and Gender Relations in Feminist Theory”, Signs 12(4): 621–643.

Fricker, Miranda, 2007, Epistemic Injustice: Power and the Ethics of Knowing, New York: Oxford University Press.

Fricker, Miranda and Jennifer Hornsby (eds.), 2000, The Cambridge Companion to Feminism in Philosophy, Cambridge and New York: Cambridge University Press.

Friedman, Marilyn, 2003, Autonomy, Gender, Politics, New York: Oxford University Press.

Frye, Marilyn, 1983, The Politics of Reality: Essays in Feminist Theory, Trumansburg, NY: Crossing Press.

–––, 1992, Willful Virgin: Essays in Feminism, 1976–1992, Freedom, CA: Crossing Press.

–––, 2001, “Intra-Feminist Critique: Modes of Disengagement”, American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy00(2): 85–87.

–––, 2005, “Categories in Distress”, Feminist Interventions in Ethics and Politics, B. S. Andrew, J. Keller, and L. H. Schwartzman (eds.), Lanham, MD: Rowman and Littlefield, 41–58.

–––, 2011, “Metaphors of Being a Φ”, Feminist Metaphysics: Explorations in the Ontology of Sex, Gender and the Self, C. Witt (ed.), New York: Springer, 85–98.

Garry, Ann, 1995, “A Minimally Decent Philosophical Method? Analytic Philosophy and Feminism”, Hypatia 10(3): 7–30.

––– (ed.), 2001, “Symposium: Intra-Feminist Criticism and the ‘Rules of Engagement’” (Naomi Zack, Marilyn Frye, Ann Garry, Martha C. Nussbaum, Naomi Scheman), American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 00(2).

–––, 2004, “Analytic Feminism: Themes and Challenges”, in A Passion for Freedom, Fina Birules (ed.), Barcelona: Edicions de la Universitat de Barcelona.

–––, 2012, “Who Is Included? Intersectionality, Metaphors, and the Multiplicity of Gender”, Out from the Shadows: Analytical Feminist Contributions to Traditional Philosophy, S. L. Crasnow and A. M. Superson (eds.), New York: Oxford. Abbreviated version in Hypatia, 2011, 26(4): 826–850.

Garry, Ann and Marilyn Pearsall (eds.), 1996, Women, Knowledge, and Reality: Explorations in Feminist Philosophy, 2nd ed., New York: Routledge.

Gatens, Moira, 1991, Feminism and Philosophy: Perspectives on Difference and Equality, Bloomington, IN: Indiana University Press.

Govier, Trudy, 1999, The Philosophy of Argument, Newport News, VA: Vale Press.

Grasswick, Heidi, 2006, “Feminist Social Epistemology”, Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2006 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/fall2006/entries/feminist-social-epistemology/>.

––– (ed.), 2011, Feminist Epistemology and Philosophy of Science: Power in Knowledge, New York: Springer.

Griffiths, Morwenna and Margaret Whitford (eds.), 1988, Feminist Perspectives in Philosophy, Bloomington, IN: Indiana University Press.

Harding, Sandra, 1986, The Science Question in Feminism, Ithaca, NY: Cornell University Press.

–––, 1991, Whose Science? Whose Knowledge?: Thinking from Women's Lives, Ithaca, NY: Cornell University Press.

–––, 1998, Is Science Multicultural? Postcolonialisms, Feminisms, and Epistemologies, Bloomington, IN: Indiana University Press..

––– (ed.), 2004, The Feminist Standpoint Theory Reader, New York: Routledge.

–––, 2009, “Standpoint Theories: Productively Controversial”, Hypatia, 24(4): 192–200.

Harding, Sandra G. and Merrill B. Hintikka (eds.), 1983, Discovering Reality: Feminist Perspectives on Epistemology, Metaphysics, Methodology, and Philosophy of Science, Dordrecht and Hingham, MA: D. Reidel.

Haslanger, Sally, 1993/2002, “On Being Objective and Being Objectified”,A Mind of One's Own, L. M. Antony and C. E. Witt (eds.), Boulder, CO: Westview Press, 209–253. Page references are to the 2nd edition, 2002.

––– (ed.), 1995a, Philosophical Topics, Special Issue: Feminist Perspectives on Language, Knowledge, and Reality 23(2).

–––, 1995b, “Ontology and Social Construction”, Philosophical Topics23(2): 95–125.

–––, 1996, “Objective Reality, Male Reality, and Social Construction”,Women, Knowledge and Reality: Explorations in Feminist Philosophy, 2nd ed., A. Garry and M. Pearsall (eds.), New York: Routledge.

–––, 2000, “Feminism in Metaphysics: Negotiating the Natural”, The Cambridge Companion to Feminism in Philosophy, M. Fricker and J. Hornsby (eds.), New York: Cambridge University Press.

–––, 2003, “Social Construction: The ‘Debunking’ Project”, in Socializing Metaphysics, Frederick Schmitt (ed.), Lanhan, MD: Rowman and Littlefield.

–––, 2005, “What Are We Talking About? The Semantics and Politics of Social Kinds”, Hypatia: A Journal of Feminist Philosophy, 20(4): 10–26.

–––, 2011, “Ideology, Generics, and Common Ground”, in Feminist Metaphysics: Explorations in the Ontology of Sex, Gender and the Self, C. Witt (ed.), New York: Springer, 179–207.

–––, 2012, Resisting Reality: Social Construction and Social Critique, New York: Oxford University Press.

Haslanger, Sally, and Ásta Kristjana Sveinsdóttir, 2011, “Feminist Metaphysics”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Winter 2011 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/win2011/entries/feminism-metaphysics/>.

Held, Virginia, 1993, Feminist Morality: Transforming Culture, Society, and Politics, Chicago: University of Chicago Press.

Heldke, Lisa, 2001, “How to Be Really Responsible”, Engendering Rationalities, N. Tuana and S. Morgen (eds.), Albany, NY: State University of New York Press, 81–97.

Herman, Barbara, 1993, The Practice of Moral Judgment, Cambridge, MA: Harvard University Press.

Heyes, Cressida J., 2000, Line Drawings: Defining Women through Feminist Practice, Ithaca, NY: Cornell University Press.

–––, 2003, The Grammar of Politics: Wittgenstein and Political Philosophy, Ithaca, N.Y.: Cornell University Press.

Hintikka, Merrill B. and Jaakko Hintikka, 1983, “How Can Language Be Sexist?”, Discovering Reality, S. Harding and M. B. Hintikka (eds.), Dordrecht: D. Reidel.

Holland, Nancy J., 1990, Is Women's Philosophy Possible?, Savage, MD: Rowman & Littlefield Publishers.

Homiak, Marcia, 1993/2002, “Feminism and Aristotle's Rational Ideal”, A Mind of One's Own, L. M. Antony and C. E. Witt (eds.), Boulder, CO: Westview Press, 3–20. Page references are to the 2nd edition, 2002.

Hornsby, Jennifer, 1995, “Disempowered Speech”, Philosophical Topics23(2): 127–148.

–––, 2000, “Feminism in Philosophy of Language: Communicative Speech Acts”, The Cambridge Companion to Feminism in Philosophy, M. Fricker and J. Hornsby (eds.), Cambridge and New York: Cambridge University Press, 87–106.

Hornsby, Jennifer and Rae Langton, 1998, “Free Speech and Illocution”,Legal Theory 4(1): 21–37.

Intemann, Kristen, 2010, “25 Years of Feminist Empiricism and Standpoint Theory: Where Are We Now?”, Hypatia: A Journal of Feminist Philosophy, 25(4): 778–796.

Irigaray, Luce, 1993, An Ethics of Sexual Difference, Ithaca, NY: Cornell University Press.

Irigaray, Luce and Margaret Whitford (eds.), 1991, The Irigaray Reader, Cambridge, MA: Basil Blackwell.

Jaggar, Alison M., 1977, “Political Philosophies of Women's Liberation”,Feminism and Philosophy, Mary Vetterling-Braggin, Frederick A. Elliston and Jane English (eds.), Totowa, NJ: Rowman and Littlefield.

–––, 1983, Feminist Politics and Human Nature, Totowa, NJ: Rowman and Allanheld.

Janack, Marianne, 2002, “Dilemmas of Objectivity”, Social Epistemology16(3): 267–281.

Keller, Evelyn Fox, 1985, Reflections on Gender and Science, New Haven: Yale University Press.

–––, 1992, Secrets of Life, Secrets of Death: Essays on Language, Gender, and Science, New York: Routledge.

Kornblith, Hilary (ed.), 1994, Naturalizing Epistemology, 2nd ed., Cambridge, MA: MIT Press.

Kourany, Janet A. (ed.), 1998, Philosophy in a Feminist Voice: Critiques and Reconstructions, Princeton: Princeton University Press.

–––, 2002, The Gender of Science, Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall.

–––, 2009, “The Place of Standpoint Theory in Feminist Science Studies”,Hypatia 24(4): 209–218.

Kristeva, Julia and Kelly Oliver (eds.), 2002, The Portable Kristeva, New York: Columbia University Press.

La Caze, Marguerite, 2002, The Analytic Imaginary, Ithaca, NY: Cornell University Press.

Langton, Rae, 1993, “Speech Acts and Unspeakable Acts”, Philosophy and Public Affairs 22(4): 293–330.

–––, 2000, “Feminism in Epistemology: Exclusion and Objectification”,The Cambridge Companion to Feminism in Philosophy, M. Fricker and J. Hornsby (eds.), Cambridge and New York: Cambridge University Press, 127–145.

–––, 2009, Sexual Solipsism: Philosophical Essays on Pornography and Objectification, New York: Oxford University Press.

Larrabee, Mary Jeanne (ed.), 1993, An Ethic of Care: Feminist and Interdisciplinary Perspectives, New York: Routledge.

Le Dœuff, Michèle, 1989, The Philosophical Imaginary, Stanford, CA: Stanford University Press.

Linker, Maureen, 2003, “A Case for a Responsibly Rationalized Feminist Epistemology”, Feminist Interpretations of W. V. Quine, L. H. Nelson and J. Nelson (eds.), University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 153–172.

Lloyd, Elisabeth A., 1995a, “Feminism as Method: What Scientists Get That Philosophers Don't”, Philosophical Topics 23(2): 189–220.

–––, 1995b, “Objectivity and the Double Standard for Feminist Epistemologies”, Synthese 104: 351–381.

–––, 2008, Science, Politics and Evolution, New York: Cambridge University Press.

Lloyd, Genevieve, 1984, The Man of Reason: “Male” and “Female” in Western Philosophy, Minneapolis: University of Minnesota Press.

Longino, Helen E., 1988, “Science, Objectivity, and Feminist Values”,Feminist Studies 14: 561–74.

–––, 1989, “Feminist Critiques of Rationality: Critiques of Science or Philosophy of Science?” Women's Studies International Forum 12(3): 261–269.

–––, 1990, Science as Social Knowledge: Values and Objectivity in Scientific Inquiry, Princeton: Princeton University Press.

–––, 2002, The Fate of Knowledge, Princeton: Princeton University Press.

Lorde, Audre, 1984, Sister Outsider: Essays and Speeches, Trumansburg, NY: Crossing Press.

MacKinnon, Catherine, 1987, Feminism Unmodified, Cambridge, MA: Harvard University Press.

Marks, Elaine and Isabelle De Courtivron (eds.), 1981, New French Feminisms: An Anthology, New York: Schocken Books.

Mercier, Adele, 1995, “A Perverse Case of the Contingent a Priori: On the Logic of Masculine Language (a Reply to Dawkins and Dummett)”,Philosophical Topics 23(2): 221–259.

Meyers, Diana Tietjens, and Louise Antony (eds.), 1993, “Symposium: Doing Philosophy as a Feminist” (Margaret Atherton, H. E. Baber, Patrice Diquinizio), American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 92(2).

Mikkola, Mari, 2008, “Feminist Perspectives on Sex and Gender”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2008 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/fall2008/entries/feminism-gender/>.

–––, 2009, “Gender Concepts and Intuitions”, Canadian Journal of Philosophy 39(4): 559–584.

–––, 2011, “Ontological Commitments: Sex and Gender”, Feminist Metaphysics: Explorations in the Ontology of Sex, Gender and the Self, C. Witt (ed.), New York: Springer, 67–84.

Moulton, Janice, 1993, “A Paradigm of Philosophy: The Adversary Method”, Discovering Reality, S. Harding and M. B. Hintikka (eds.), Hingham, MA: D. Reidel, 149–164.

Nelson, Lynn Hankinson, 1990, Who Knows: From Quine to a Feminist Empiricism, Philadelphia: Temple University Press.

–––, 1996, “Who Knows? What Can They Know? And When?” Women, Knowledge and Reality, 2nd ed., A. Garry and M. Pearsall (eds.), New York: Routledge, 286–297.

Nelson, Lynn Hankinson and Jack Nelson (eds.), 1996, Feminism, Science, and the Philosophy of Science, Dordrecht and Boston: Kluwer Academic Publishers.

–––, 2000, On Quine, Belmont, CA: Wadsworth/Thomson Learning.

––– (eds.), 2003, Feminist Interpretations of W. V. Quine, University Park, PA: Pennsylvania State University Press.

Nussbaum, Martha C., 1994, “Feminism and Philosophy: Review of Louise Antony and Charlotte Witt, eds., a Mind of One's Own”, The New York Review of Books 41(17): 59–63.

–––, 1995, “Human Capabilities, Female Human Beings”, Women, Culture, and Development: A Study of Human Capabilities, M. C. Nussbaum and J.Glover (eds.), New York: Oxford University Press.

–––, 2000a, “The Future of Feminist Liberalism”, Proceedings and Addresses of the American Philosophical Association 74(2): 47–79.

–––, 2000b, Women and Human Development: The Capabilities Approach, Cambridge and New York: Cambridge University Press.

–––, 2001, “How Should Feminists Criticize One Another?” American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy00(2): 89–92.

Nye, Andrea, 1990, Words of Power: A Feminist Reading in the History of Logic, New York: Routledge.

–––, 1992, “Frege's Metaphors”, Hypatia 7(2): 18–29.

–––, 1998, “Semantics in a New Key”, Philosophy in a Feminist Voice: Critiques and Reconstructions, J. A. Kourany (ed.), Princeton: Princeton University Press, 263–295.

O'Connor, Peg, 2002, Oppression and Responsibility: A Wittgensteinian Approach to Social Practices and Moral Theory, University Park, PA: Pennsylvania State University Press.

–––, 2011, Morality and Our Complicated Form of Life: Feminist Wittgensteinian Metaethics, Univeristy Park, PA: Pennsylvania State University Press.

Okruhlik, Kathleen, 2004, “Logical Empiricism, Feminism, and Neurath's Auxiliary Motive”, Hypatia 19(1): 48–72.

Potter, Elizabeth, 2006, Feminism and Philosophy of Science: An Introduction, New York: Routledge.

Rolin, Kristina, 2009, “Standpoint Theory as a Methodology for the Study of Power Relations”, Hypatia 24(4): 218–226.

Rooney, Phyllis, 2003, “Feminist Epistemology and Naturalized Epistemology: An Uneasy Alliance”, Feminist Interpretations of W. V. Quine, L. H. Nelson and J. Nelson (eds.), University Park, PA: Pennsylvania State University Press.

–––, 2010, “Philosophy, Adversarial Argumentation, and Embattled Reason”, in Rooney and Hundleby 2010, pp. 203–234.

Rooney, Phyllis and Catherine Hundleby (eds.), 2010, Reasoning for Change (special issue), Informal Logic: Reasoning and Argumentation in Theory and Practice, 30(3).

Rouse, Joseph, 2009, “Standpoint Theories Reconsidered”, Hypatia, 24(4): 200–209.

Sandoval, Chela, 1991, “U.S. Third World Feminism: The Theory and Method of Oppositional Consciousness in the Postmodern World”,Genders, 10: 1–24.

–––, 2000, Methodology of the Oppressed, Minneapolis: University of Minnesota Press.

Saul, Jennifer, 2010, “Feminist Philosophy of Language”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2010 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/fall2010/entries/feminism-language/>.

–––, 2012, “Politically Significant Terms and Philosophy of Language: Methodological Issues”, Out from the Shadows: Analytical Feminist Contributions to Traditional Philosophy, S. L. Crasnow and A. M. Superson (eds.), New York: Oxford.

Scheman, Naomi, 1993, Engenderings: Constructions of Knowledge, Authority, and Privilege, New York: Routledge.

–––, 1995, “Feminist Epistemology”, Metaphilosophy 26(3): 177–190.

–––, 2001a, “Epistemology Resuscitated: Objectivity as Trustworthiness”,Engendering Rationalities, N. Tuana and S. Morgen (eds.), Albany, NY: State University of New York Press, 23–52.

–––, 2001b, “Openness, Vulnerability, and Feminist Engagement”,American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 00(2): 92–96.

–––, 2011, Shifting Ground: Knowledge and Reality, Transgression and Trustworthiness, New York: Oxford.

Scheman, Naomi and Peg O'Connor (eds.), 2002, Feminist Interpretations of Ludwig Wittgenstein, University Park, PA: Pennsylvania State University Press.

Solomon, Miriam, 2001, Social Empiricism, Cambridge, MA: MIT Press (Bradford Book).

–––, 2009, “Standpoint and Creativity”, Hypatia, 24(4): 226–237.

Spelman, Elizabeth V., 1988, Inessential Woman: Problems of Exclusion in Feminist Thought, Boston: Beacon Press.

Stoljar, Natalie, 2011, “Different Women. Gender and the Realism-Nominalism Debate”, Feminist Metaphysics: Explorations in the Ontology of Sex, Gender and the Self, C. Witt (ed.), New York: Springer, 27–46.

Sullivan, Shannon, 2008, “Intersections Between Pragmatist and Continental Feminism”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy(Fall 2008 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/fall2008/entries/femapproach-prag-cont/>.

Sullivan, Shannon and Nancy Tuana, 2007, Race and Epistemologies of Ignorance, Albany, NY: State University of New York Press.

Superson, Anita, 1993, “A Feminist Definition of Sexual Harassment”,Journal of Social Philosophy 24(1): 46–64.

––– (ed.), 2003, “Symposium: Feminism as a Meeting Place: Analytic and Continental Traditions” (Louise Antony, Ann Cudd, Anita Superson, Georgia Warnke, Cynthia Willets), American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 02(2).

Superson, Anita and Samantha Brennan (eds.), 2005, Hypatia: A Journal of Feminist Philosophy, Special Issue on Analytic Feminism 20(4).

Tanesini, Alessandra, 1994, “Whose Language?”, Knowing the Difference: Feminist Perspectives in Epistemology, K. Lennon and M. Whitford (eds.), New York and London: Routledge, 203–216.

–––, 1999, An Introduction to Feminist Epistemologies, Malden, MA: Blackwell Publishers.

–––, 2004,Wittgenstein: A Feminist Interpretation, Malden, MA: Polity Press.

Tong, Rosemarie, 1993, Feminine and Feminist Ethics, Belmont, CA: Wadsworth.

Tong, Rosemarie and Nancy Williams, 2009, “Feminist Ethics”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2009 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/fall2009/entries/feminism-ethics/>.

Tuana, Nancy (ed.), 1984 and after, Re-Reading the Canon (Series of Volumes of Feminist Interpretations of Individual Philosophers), University Park, PA: Pennsylvania State University Press.

––– (ed.), 1992, “Symposium: Doing Philosophy as a Feminist” (Sally Haslanger, Naomi Scheman, Virginia Held), American Philosophical Association Newsletter on Feminism and Philosophy 91(1).

Tuana, Nancy and Sandra Morgen (eds.), 2001, Engendering Rationalities, Albany, NY: State University of New York Press.

Tuana, Nancy and Shannon Sullivan (eds.), 2006, Hypatia: A Journal of Feminist Philosophy, Special Issue on Feminist Epistemologies of Ignorance 21(3).

Vetterling-Braggin, Mary (ed.), 1981, Sexist Language: A Modern Philosophical Analysis, Totowa, NJ: Littlefield, Adams.

Vetterling-Braggin, Mary, Frederick Elliston, et al. (eds.), 1977, Feminism and Philosophy, Totowa, NJ: Rowman and Littlefield.

Vogler, Candace, 1995, “Philosophical Feminism, Feminist Philosophy”,Philosophical Topics 23(2): 295–319.

Waithe, Mary Ellen (ed.), 1987, Ancient Women Philosophers, 600 B.C.-500 A.D, Boston: Kluwer Academic Publishers.

––– (ed.), 1989, Medieval, Renaissance, and Enlightenment Women Philosophers, A.D. 500–1600, Boston: Kluwer Academic Publishers.

––– (ed.), 1991, Modern Women Philosophers, 1600–1900, Boston: Kluwer Academic Publishers.

––– (ed.), 1995, Contemporary Women Philosophers: 1900-Today, Boston: Kluwer Academic Publishers.

Warnke, Georgia, 2009, “Intersections Between Analytic and Continental Feminism”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Winter 2009 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/win2009/entries/femapproach-analy-cont/>.

West, Caroline and Rae Langton, 1999, “Scorekeeping in a Pornographic Language Game”, Australasian Journal of Philosophy 77(3): 303–319.

Witt, Charlotte, 1993/2002, “Feminist Metaphysics”, A Mind of One's Own, L. M. Antony and C. E. Witt (eds.), Boulder, CO: Westview Press, 302–18. Page references are to the 2nd edition, 2002.

–––, 1995, “Anti-Essentialism in Feminist Theory”, Philosophical Topics23(2): 321–344.

–––, 2008, “Feminist History of Philosophy”, The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Fall 2008 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/fall2008/entries/feminism-femhist/>.

–––, 2011a, “ What is Gender Essentialism?”, in Feminist Metaphysics: Explorations in the Ontology of Sex, Gender and the Self, C. Witt (ed.), New York: Springer

––– (ed.), 2011b, Feminist Metaphysics: Explorations in the Ontology of Sex, Gender and the Self, New York: Springer.

Wittgenstein, Ludwig, G. E. M. Anscombe, et al., 1967, Remarks on the Foundations of Mathematics, Oxford: Basil Blackwell.

Wylie, Alison, 2004, “Why Standpoint Matters”, The Feminist Standpoint Theory Reader, S. Harding (ed.), New York: Routledge, 339–351.

Yap, Audrey, “Feminism and Carnap's Principle of Tolerance”, Hypatia, 25(2): 437–454.