философы

Поделиться статьей в социальных сетях:

в избранное

Томмазо Кампанелла

Ссылка на оригинал: Stanford Encyclopedia of Philosophy

Статья впервые опубликована 31 августа 2005 г., содержательно переработана 25 августа 2014 г. 

Томмазо Кампанелла (Стило, 1568 — Париж, 1639) был одним из наиболее значительных философов позднего Возрождения. Самое известное его сочинение — утопический трактат La città del Sole («Город солнца»), хотя в действительности его мысль была очень разнообразна и касалась всех областей знания. Фундаментальная основа его мышления, рассмотренного в этой статье, была обращена к философии природы (то, что сегодня назвали бы наукой), магии, политической теории и естественной религии.

Краткий биографический очерк

Томмазо Кампанелла родился в Стило, городке в Калабрии, одном из южных регионов Италии, в 1568 г.{{1}} В возрасте 14 лет он вступил в доминиканский орден. В 1588 г., будучи в Коленце{{2}}, еще одном калабрийском городе, он прочел трактат «О природе вещей согласно ее собственным началам» (De rerum natura iuxta propriis principiis, 1586 г.), написанным Бернардино Телезио{{3}}; в последующие месяцы Кампанелла написал свой собственный трактат «Философия, доказанная ощущениями» (Philosophia sensibus demonstrata) в защиту этой новой философии природы. 

В 1590 году он оказался в Неаполе, где познакомился с Джамбаттиста дела Порта{{4}}. В 1592 г. он уехал в Рим, а затем отправился во Флоренцию и Падую, где встретился с Галилеем. Обвиненный инквизицией{{5}}, Кампанелла был арестован в начале 1594 г. и в октябре переведен в тюрьму инквизиции в Риме. Его осудили по подозрению в ереси и принудили к отречению, а в конце 1597 г. ему было приказано вернуться в Калабрию. Летом 1598 г. он снова оказался в Стило, где стал вдохновителем широкой сети заговоров против Испании, которая в то время правила Неаполитанским королевством{{6}}. В августе 1599 г. два заговорщика рассказали о плане испанскому вице-королю{{7}}, который послал в Калабрию военные отряды для подавления мятежа. Кампанелла был заточен в тюрьму и в ноябре был отправлен в Неаполь, где его судили за ересь и мятеж. Симулировав безумие, ему удалось избежать смертной казни{{8}}, так что вместо нее он был приговорен к длительному заключению в различных крепостях Неаполя. В годы тюремного заключения он посвятил себя интенсивному литературному творчеству, работая над созданием своих наиболее известных трудов с целью нового обоснования всей энциклопедии знаний. В 1612 г. его посетил Тобиас Адами, немецкий литератор из Саксонии{{9}}, который взял на себя публикацию некоторых самых важных сочинений Кампанеллы. Впоследствии они были опубликованы во Франкфурте в период с 1617 по 1623 г. После почти 27 лет тюремного заключения, Кампанелла был освобожден из Кастель-Нуво{{10}} в 1626 г. и прибыл в Рим. В октябре 1634 г., из-за новых подозрений со стороны Испании, он был вынужден отправиться в изгнание во Францию. В Париже он был благосклонно принят королем Людовиком XIII и кардиналом Ришелье, что позволило ему войти в образованные круги Франции. Он написал новые политические сочинения и организовал публикацию первых томов своего полного собрания сочинений (Opera omnia). Он умер 21 мая 1639 г.

Критика Аристотеля и защита философии Телезио

Первый печатный труд Кампанеллы, «Философия, доказанная ощущениями» (Philosophia sensibus demonstrata), был написан в то время, когда двадцатиоднолетний доминиканский монах жил в монастыре калабрийской деревни Альтомонте{{11}}. Сочинение, опубликованное в Неаполе в 1591 г, поделено на восемь disputationes («диспутов»), где Кампанелла защищает новую философию природы Телезио от нападок аристотелика Джакомо Антонио Марта{{12}}. В предисловии к этой работе Кампанелла намечает дальнейший путь своего интеллектуального развития и представляет «новые» аспекты своей собственной мысли. Неслучайно, что эти страницы начинаются со слова «истина», аллегорически изображенного на титульной странице в виде сферы, плывущей по воде и обдуваемой со всех сторон ветром, угрожающим ее затопить, а молодой монах пытается выплыть, чтобы дотянуться до нее. Истину можно спрятать и преследовать, считает Кампанелла, но несправедливость не может удерживать ее в плену вечно; в конце концов, истина выйдет из темноты и воссияет снова. Эти вводные страницы предлагают нам яркое описание сомнений молодого монаха, который, вспоминая годы, проведенные в доминиканских монастырях Калабрии, не может скрыть своего разочарования. Чтение трудов древних и современных философов убедило его, что человеческое знание стало все более темным и запутанным, потому что неуклонно удалялось от непосредственного опыта природы и вместо этого обратилось к чтению и комментированию книг, написанных людьми. Этот подход был особенно очевиден у последователей Аристотеля, которые направляли силы на толкование слов своего учителя, не пытаясь сопоставить их с миром природы. Следуя такому пути, философские поиски выродились в софистические споры и стали серией бессмысленных словесных битв. Рассуждая над всем этим, молодой Кампанелла сформировал убеждение, от которого он никогда впоследствии не отрекался: адекватное знание вещей исходит от самих вещей, которые мы должны исследовать, опираясь на ощущения. 

Все это составляет контекст чрезвычайно значимой встречи с философией Телезио. Читая первое издание «О природе вещей согласно ее собственным началам» (De rerum natura iuxta propria principia), Кампанелла с самого начала интуитивно почувствовал новизну и неопровержимость подхода Телезио. В согласии с собственными устремлениями Кампанеллы, Телезио верил, что истина постигается при помощи прямого изучения природных фактов, так что правильные связи между словами и вещами, утраченные в аристотелевской традиции, отныне могут быть восстановлены. Возрождая и развивая в своей оригинальной манере освященную веками метафору, Кампанелла провозгласил, что философ-исследователь должен читать и изучать «книгу природы». В известном сонете — Кампаннелла также был автором невероятного собрания философской поэзии — он писал: «Мир — это книга, в которую Вечная Мудрость / записала свои мысли» (Poesie, 1998, p. 46). Постоянное сравнение между книгами, написанными людьми, и бесконечной книгой природы, было необходимо Кампанелле для создания подлинной натурфилософии. Он осознавал необходимость исправления ошибок, сделанных в «копиях» книги, изготовленных людьми, копиях, которые с неизбежностью несовершенны, отрывочны и нуждаются поэтому в переработке. В другом сонете Кампанелла отдавал дань уважения «Телезио из Козенцы» (Telesio cosentino) за то, что тот своими стрелами пронзил и поверг Аристотеля, названного здесь «тираном умов», и за то, что тот восстановил для человечества «свободу философствовать» (libertas philosophandi){{13}}, которая неотделима от истины (Poesie, 1998, p. 278).

В своем трактате Philosophia sensibus demonstrata Кампанелла провел систематическую критику постулатов аристотелевской философии, выявляя их ограничения и несоответствия на физическом, космологическом и метафизическом уровнях, основываясь при этом на принципах Телезио, объединенных с понятиями других философий. Кампанелла обладал глубоким знанием сочинений Аристотеля, равно как и работ его комментаторов и последователей, как античных (Фемистия, Александра Афродисийского, Филопона){{14}}, так и средневековых (наряду с Фомой Аквинским часто упоминался Аверроэс, и, прежде всего, «божественный» Альберт Великий){{15}} и современных ему (таких как Агостино Нико{{16}}). Он переосмыслил сочинения досократиков, критикуемых Аристотелем, был хорошо знаком с авторами трудов по медицине от Гиппократа и Галена до Пьетро д’Абано, Жана Фернеля и Андреаса Везалий{{17}}. Он прочел сочинения астрономов и натурфилософов. «Естественная история» Плиния Старшего имела для него огромное значение. Одним из наиболее упоминаемых Кампанеллой авторов, чьи идеи были тесно связаны с философией Телезио, был Марсилио Филино{{18}}. В некоторых местах он цитировал комментарии Фичино к Платону (особенно на «Тимей» и «Пир») и к «Энеадам» Плотина{{19}}.

Нападая на аристотелевскую традицию, Кампанелла критиковал учение о форме и лишенности (формы){{20}}; о четырех элементах, выступающих у Аристотеля принципами подлунного мира; о материи как лишенности; о небесном тепле, выделяемом из трения сфер; о различии между естественным движением и вынужденным.

Наряду с критической частью в его аргументации присутствует и конструктивный элемент — Кампанелла защищает положения философии Телезио. Согласно Телезио, все существующее происходит из изменений, возникающих из воздействия на материю двух принципов, холодного и горячего. Он не мыслит материю как абстрактное ens rationis (творение ума), но скорее как телесную инертную массу, темную и полностью бесформенную, но способную принять любую форму. Из тонкой и детализированной аргументативной структуры восьми тяжеловесных disputationes возникает мощная единая идея, что солнечное тепло, соединяющее все существа и дарующее им жизнь, занимает центральное место во вселенной, являясь чем-то наиболее благородным и первичным. Именно в этом контексте идея об уподоблении солнечного тепла Мировой Душе получает свое специфическое значение. Эта тема оказывается в центре третьего диспута, озаглавленного «О небесах и о мире» (De coelo et mundo). Здесь Кампанелла дословно пересказывает отрывок из комментария Фичино к «Энеадам» Плотина, в которых он подробно останавливается на фигуре Мировой Души и ее «витальном и чувственном дыхании» (Philosophia sensibus demonstrata, pp. 322–23). Фичино связывает это горячее дыхание, проникающее в мир и пронизывающее его целиком, с хорошо известной строкой из «Энеиды» Вергилия (VI.726: spiritus intus alit; «все питает душа»), а также с божественным духом из книги Бытия 1:2: «Дух Божий носился над водою». Небеса состоят из дыхания и божественного слова, оживляющего и питающего все.  

Кампанелла изложил философию природы, вдохновленную идеями Телезио, но переработанными в оригинальной манере в последующих трактатах, таких как «Большой Эпилог» (Epilogo magno), который впоследствии, будучи переведен на латинский, стал называться «Физиология» (Physiologia) — первая из четырех частей его труда «Реальная философия» (Philosophia realis), впервые опубликованного во Франкфурте в 1623 г. Другие три части носили название «Этика» (Ethica), «Политика» (Politica) и «Экономика» (Oeconomica). Во втором и более полном издании, опубликованном в Париже в 1637 г., все четыре части, и особенно первая, сопровождались многочисленными и объемными «вопросами» (quaestiones), касавшихся специфических проблем, в которых обсуждались взгляды античных и современных философов. Кампанелла начинает Physiologia со следующего утверждения: когда Первосущество — наиболее могущественное, наиболее мудрое и наилучшее — решило сотворить мир, определяемый как «изображение» и его бесконечных благ, оно развернуло «почти бесконечное» пространство, куда это изображение и было помещено. Это случилось в начале этого непрестанного круговорота вещей, который мы называем временем, представляющим собой образ вечности, из которой он проистекает. Пространство определяется здесь как «первая субстанция или место, неподвижная и бестелесная потенциальность, способная принять любое тело». Оно гомогенно: человеческие термины вроде «высоко» или «низко», «позади или спереди», «справа» и «слева» относятся к телам, помещенным внутри него; и, если бы мир не существовал, мы могли представить пространство пустым. В действительности, однако, оно вожделеет полноты, оно обладает притягивающей силой и не выносит пустоты. Тела, в свою очередь, пребывают во взаимодействии и ненавидят пустоту, отделяющую их друг от друга (Physiologia // Opera latina, II, pp. 575-77).

Внутри этого пространства Бог помещает материю, и эта идея очевидным образом противоречит концепциям Аристотеля и Аверроэса, определявших материю как лишенность и чистое творение ума (ens rationis). Материя рассматривается Кампанеллой как физическая сущность, лишенная формы, очертания и действия, но способная к растяжению, делению, объединению и принятию любых очертаний, наподобие того, как воск может принимать оттиск любой печати. 

В эту телесную массу Бог вводит тепло и холод, два активных принципа, которые сами себя распределяют и являются бестелесными, но существовать они могут только в телах. Из их конфликта, возникающего постольку, поскольку каждый из них хочет обладать и занимать наибольшее количество материи, берут свое начала два первых тела и мировых элемента: небеса, очень горячие, тонкие и подвижные, поскольку они происходят из материи, переработанной теплом; и земля, состоящая из материи, которую холод сделал неподвижной, темной и плотной. Столкновение между небесами и землей, между теплом и холодом — инструменты и «ремесленники», используемые Богом для создания бесконечных модусов своей творческой мудрости в чудесном изображении, которое зовется миром — порождает все индивидуальные сущности. При помощи этих принципов Кампанелла объясняет каждый аспект природного мира, от небесных и метеорологических феноменов до образования вод, от состава минералов до состава растений. Животных и людей он исследует с особым вниманием. В основании этих организмов, более сложных и обладающих большим количеством частей, лежит особым образом смягченная небесная теплота — spiritus. Будучи составлена из материи, сделанной из очень тонкой солнечной теплоты, она представляет собой теплое дыхание, которое, благодаря разреженности и движению, способна отделять себя от той материи, в которой она заперта, и воздействовать на нее. Неспособная вытянуть себя из вещественности, чтобы вернуться на небеса, из которых она и произошла, эта плазма сооружает (теми способами, которые удовлетворяют ее потребности и позволяют избежать внешних опасностей, угрожающих ей изнутри) органы, гарантирующие ее сохранение и жизнь. Гордясь своими медицинскими познаниями (среди его сочинений один труд под названием Medicina состоял из восьми книг и был издан в Лионе в 1635 г.), в этом и других трактатах Кампанелла с большим удовольствием говорит о чудесной структуре человеческого тела и его частей, показывая, каким образом функции и цели, специфически присущие индивидуальным органам, гармонизируются в чудесном порядке всеобщности, свидетельствуя о присутствии божественного мастера в каждой нити природной реальности.

Ощущение вещей и естественная магия

Питая глубокий интерес к натурфилософии, Кампанелла, в частности, интересовался естественной магией, особенно ярко описанной в четвертой книге его «Об ощущении вещей и естественной магии» (Del senso delle cose e della magia naturale). Изначальный проект этой работы восходит ко времени первого пребывания молодого монаха в Неаполе, с 1590 по 1592 г. Там он общался с Джамбатиста делла Порта, одним из наиболее прославленных сторонников естественной магии эпохи Возрождения. В последующие годы трактат был переписан и опубликован сначала во Франкфурте в 1620 г. в латинском переводе, который был переиздан в Париже в 1636 и 1637 гг. Эта книга получила значительное распространение в Европе, провоцируя дискуссии и противоположные мнения. В этом трактате Кампанелла изложил свое видение естественного мира как живого организма, индивидуальные компоненты которого обладают жизнью и чувственностью. 

Центральное понятие этого трактата — sensus (ощущение), которое напрямую связано с принципом самосохранения. Каждое существо стремится сохранить собственную жизнь и для этой цели оно наделено в различных пропорциях ощущением. Ощущение состоит в способности проводить различие между тем, что позитивно и благотворно для жизни, и чему, соответственно, нужно следовать и что нужно искать, и тем, что негативно и деструктивно, и чего, следовательно, нужно сторониться и избегать.

Некоторые существа, такие как небесные тела или свет, обладают более тонким и чистым ощущением, нежели животные. Ощущение других созданий, вроде минералов и металлов, более притуплено и смутно из-за тяжести материи, из которой они состоят. В животных организмах витальные и когнитивные функции зависят от spiritus. Горячий, подвижный и пассивный, он отождествляется с органической душой. Отвергая различия, которые Гален проводил между разнообразными абстрактными способностями, Кампанелла утверждает, что spiritus сингулярен и находится в мозге, откуда, проходя через тонкие нервные каналы, он исполняет свои разнообразные функции, одновременно витальные и когнитивные. При помощи этих чувственных органов он вступает в контакт с внешней реальностью; все страсти и все познания происходят благодаря тем изменениям, которые он претерпевает. Каждое ощущение является формой «контакта» со стороны spiritus, который входит в отношение посредством разнообразных чувственных органов, с испарениями, движением и светом, исходящих от внешних объектов. Ощущения, которые испытывает spiritus, являются источниками всех видов познания: память, воображение, разум и интеллект как таковой, который является ничем иным, как ослабленным и дистиллированным ощущением. Нет необходимости постулировать, что для каждой подобной операции существует отдельная и специфическая способность, поскольку все они являются функциями одной и той же чувствующей души, которая способна сохранять изменения и получаемые ей впечатления, оживлять и заново использовать их при возникновении похожей ситуации.

Эти аналогии, конечно, не должны затемнять или ставить под сомнение совершенство человеческого состояния. Люди наделены гораздо более утонченным и чистым spiritus, нежели животные; он способен с ловкостью перемещаться внутри более просторных мозговых клеток, позволяющих людям строить более сложные цепочки аргументов. Подлинное и радикальное различие между животными и людьми, однако, состоит в том, что последние наделены не только spiritus, но и имматериальным mens (разумом) божественного происхождения, который конституирует их особое устройство и является его основой. Люди не растрачивают все свои способности на естественный мир. Они могут создавать себя с помощью мысли и желания до бесконечности. Они способы выходить за пределы естественного самосохранения и стремиться к более высоким благам и целям. Прежде всего, люди свободны. В противоположность животным, которые не могут уклониться от требований чувств, люди способны преодолевать принуждающую силу страстей, чтобы сделать выбор, выходящий за пределы круга практической пользы и непосредственного удовлетворения нужд. Люди способы противостоять песням сирен, как это сделал Улисс, привязав себя к столбу разума. 

Четвертая книга Del senso delle cose посвящена естественной магии. Приступая к теме магии, Кампанелла начинает с сожалений о том низком и упадочном состоянии, в котором оказалась эта благородная наука. В наши дни, говорит Кампанелла, магами называют «суеверных друзей демонов», которые вместо того, чтобы посвятить себя терпеливому изучению природы, выбирают «короткий путь», спрашивая демонов о вещах, которых те не могут дать, однако обещают или делают вид, что способны на это. Попытка делла Порта восстановить это учение заслуживала похвалы, но осталась неудовлетворительной, поскольку он ограничил себя рассуждениями об этих аргументах исключительно в описательной и эмпирической манере, не предоставив философских объяснений данных явлений. Перечисляя наиболее странные мистические свойства минералов, растений и животных в магической традиции, делла Порта утверждал, что отношения симпатии и антипатии, притяжения и отталкивания, существующие между естественными сущностями, невозможно объяснить рационально, и ограничивал себя тем, что просто восхищался тем спектаклем и развлечением, которые предоставляет нам природа. Кампанелла, однако, решил дать новое толкование этой традиции в свете своего учения об ощущениях вещей и spiritus.

Как отмечал Плиний Старший («Естественная история». XXX.1-2), магия, древняя форма мудрости персидского происхождения, создана посредством схождения трех учений: религии, которая очищает душу, оставляя след веры, чести и благоговения на душах тех, на кого направлено действие магии; медицины, которая позволяет понять силу трав, камней и металлов; и, наконец, астрологии, познания в которой необходимы для совершения своевременных действий, — посредством выбора наиболее благоприятного расположения звезд. Магия — это мудрость, одновременно спекулятивная и практическая, позволяющая приложить свои знания к делам, полезным для человечества. Ее можно разделить на три типа: божественная, естественная, ложная или дьявольская. И божественная, и естественная магии нуждаются в истинной вере, требующей чистоты сердца и внутренней приверженности души божественному. Такая вера, обожествляющая человека, наделяет его способностью воздействовать на вещи и изменять их согласно своим желаниям (Del senso delle cose, pp. 221-22, 226-29). Божественной магии противостоит игровая и ложная магия, благодаря которой шарлатаны ловко дурачат невежественных людей. Эти мошенники могут заставить свою ногу вспыхнуть пламенем, хотя на самом деле эта нога — искусственная; они вставляют один гвоздь себе в глаз, а другой — в рот, делая вид, что это — один и тот же гвоздь; они пронзают себя поддельными кинжалами и мечами; и, используя законы оптики, позволяют увидеть отдаленные образы.

Помимо подобных трюков, в реальность которых верит только толпа и которые оказываются «бесполезными фикциями», ядром этой книги является естественная магия. С одной стороны, естественная магия связана с искусствами и науками: все чудесные изобретения изначально кажутся результатом магических действий, пока мы не познаем их истинные причины. С другой стороны, особая сфера знаний, закрепленная за естественной магией, — это знание о необычных и таинственных событиях. Естественная магия с помощью корпуса своих знаний может произвести особые изменения в подвижном и разреженном spiritus, который поддается влиянию и сохраняет любой отпечаток. Основные страсти — это боль и удовольствие, любовь и ненависть, надежда и страх. Маг — этот тот, кто способен воздействовать на эти страсти при помощи трав, слов, действий и все прочего, что может потребоваться. Этот человек узнает, как увеличить телесные силы при помощи особой еды, напитков, температурных условий, звуков, травяных и животных лекарственных средств, которые способствуют повышению и усилению жизненных энергий. Он узнает, что посоветовать против всего того, что имеет отношение к гниению и смерти.

Длительность ощущения в объектах и в воздухе в скрытых формах — как будто спящих и ждущих удобного случая для пробуждения — объясняет факты, которые только на первый взгляд кажутся чудесными, такие как кровотечение трупа в присутствии убийцы: жертва, испытывающая тревогу при приближении своего убийцы, снова испытывает гнев и страх, испуская кровь. С длительностью аффектов и ощущения также связана действенность «оружейной мази»{{21}}, рецепт которой приписывался Парацельса{{22}}. При помощи мази можно излечить рану, растирая ей оружие, которое эту рану и нанесло, как если бы spiritus, запертый в ране, приобретает уверенность, чувствуя лекарство через воздух и испытывает «почти что радость от мести». Таким же образом можно объяснить и знаменитый пример, который приводится в каждой книге по магии: барабан из овечьей шкуры рассыпается на куски, когда слышит звуки барабана из волчьей шкуры, пробуждающие в нем страх (Del senso delle cose, pp. 253-59).

Глубокие изменения, которые могут претерпеть животные духи, объясняют истинные и собственные трансформации, происходящие в том, кто был покусан бешеной собакой, или в крестьянине из Апулии, на которого напал тарантул. Кампанелла дает очень точное описание того, что случается с тем, кого укусил тарантул, основываясь на свидетельствах очевидцев: люди слабеют, начинают танцевать и прыгать под звуки различных музыкальных инструментов, пока не падают в изнеможении. В обоих случаях едкие духи, попавшие в раны, меняют темперамент и воображение несчастных жертв, в чьих телах животные духи напавших на них созданий одерживают верх, вступая в разногласие с теми духами, которые присутствуют в теле жертвы. При помощи танцев и потоотделения те, кого укусил тарантул, пытаются избавиться от зараженных паров. Обычно симптомы, однако, сохраняются до той поры, пока сохраняется причина; и только смерть ужалившего паука действительно освободит их от страданий. Связь между общими и частными причинами снова подтверждается при помощи странного случая в медицинской школе в Тропеи в южной Италии{{23}}: потерянный в результате ранения нос был пересажен человеку. Врачи восстановили нос из кусочка плоти, взятого из руки слуги. Новый нос пустил корни и прижился; но когда слуга умер, нос сгнил, тем самым показав, что жизнь, которую он получил от нового организма, к которому он был пришит, не может устранить его изначальную и глубокую связь с жизнью слуги. 

Калабрийский заговор и пророчество в «Городе солнца»

После того, как Кампанелла в 1592 г. подвергся судебному дознанию в Неаполе за то, что защищал философию Телезио, он сначала отправился в Рим, затем — во Флоренцию и Падую, где в начале 1594 г. он был обвинен в ереси и арестован. В октябре его перевели в тюрьму Римской инквизиции, где также содержались флорентийский «еретик» Франческо Пуччи{{24}} и философ Джордано Бруно. В сонете под названием Al carcere («В тюрьму») Кампанелла не мог не отметить то обстоятельство, что три свободных духа, выйдя из стоячей воды традиционной культуры, чтобы смело броситься в «море истины», оказались заперты, как будто благодаря трагической и роковой судьбе, в мрачном дворце инквизиции{{25}}, который он сравнивает с пещерой Полифема, критским лабиринтом и дворцом Атласа (Poesie, 1998, p. 254). Обвиненный в поддержке атомистических и атеистических учений он был осужден в 1595 г. за «серьезное подозрение в ереси» и принужден к формальному публичному отречению от своих взглядов. В конце 1597 г. руководство доминиканского ордена приказало ему вернуться в Калабрию. 

Почти тридцатилетним, после 10 лет отсутствия, Кампанелла вернулся в Стило 15 августа 1598 г. В следующем году он участвовал в самых драматических событиях своей жизни. Читая астрологические и пророческие тексты, которые предсказывали глубокие перемены, наблюдая аномальные небесные знаки и природные события и, кроме того, видя несчастное и несправедливое положение населения, серьезные социальные и политические беспорядки, Кампанелла пришел к убеждению, что конец века приведет к периоду великого переворота. С целью ухода провинции из-под тиранической власти испанского короля и превращении ее в республику был организован крупный заговор, чьим неоспоримым духовным лидером был сам Кампанелла. Заговор так и не был осуществлен, поскольку 10 августа 1599 г. двое из заговорщиков раскрыли его испанским властям. После отчаянных попыток спастись, Кампанелла снова был арестован. В ноябре в неаполитанский порт прибыли четыре галеры, перевозившие десятки заключенных. Некоторые были повешены на знаменах, другие четвертованы в порту, став безжалостным напоминанием толпе, которая, полная любопытства и ужаса, пришла посмотреть на этот ужасный спектакль. 

Защищая себя, Кампанелла твердо отрицал обвинение в мятеже, утверждая, что он действовал не из личных амбиций или враждебности по отношению к королю, но скорее следуя человеческим и божественным пророчествам. Астрологические таблицы предсказали необычную последовательность затмений в первых годах нового века. Согласно известной книге предсказаний «О разрушении Европы» (De eversione Europae Prognosticon), авторство которой приписывается Антонио Арквату{{26}}, предсказавшему такие события, как пришествие Лютера и разграбление Рима, нашествии турок, когда после периода непрерывного подъема, во времена их пятнадцатого султана, власть будет разделена между двумя сыновьями их повелителя, и так же, как луна, их символ, на середине своего пути начинает делиться на два рога, так и один из них станет приверженцем христианства, а другой потерпит поражение от короля Испании{{27}}. Недавно пророчество аббата Убертино из Отранто было чудесным образом обретено: оно предсказывало великие политические перемены, коронацию нового короля во Франции и начала шестого века Церкви{{28}}. Более того, 1600 г. оказался решающим моментом, «великой поворотной точкой» во времени в том смысле, что — это сумма помноженных на сто цифр 7 и 9, — роковых чисел, согласно Пифагору и Платону.

Кампанелла пытался оправдать и признать законным свою инициативу, помещая ее в профетический контекст, так что она бы не расценивалась как акт восстания, который означал смертную казнь. Только с помощью этой хитрой выдумки ему удалось избежать высшей меры наказания. Смертная казнь не могла применяться к тем, кто считался безумным, поскольку безумные неспособны к раскаянию, а судьи, применив к ним такое наказание, тем самым возьмут на себя ответственность за вечное осуждение их душ. Цепляясь за эту юридическую лазейку, Кампанелла многие месяцы выдавал себя за сумасшедшего. Его состояние, в конце концов, было подтверждено в ходе ужасной пытки, которая называлась «бдение» из-за того, что, вдобавок к телесным страданиям, жертвы также долгое время лишали сна. Кампанелла будет вспоминать этот ужаснейший момент своей жизни как доказательство свободы человеческой воли, которую нельзя подчинить даже при помощи самых крайних форм физического принуждения. Хотя Кампанелла был разочарован и озлоблен катастрофическими результатами его благородного Калабрийского плана, он спрашивал себя о причинах этого поражения, размышляя о роли пророка, который, неся неудобную и неприятную весть для власть имущих, не может избежать гонений и смерти. Сумев обрести высочайшее благо — то есть сохранив жизнь — он написал свою наиболее известную работу «Город Солнца», составленную в форме «поэтического диалога» между генуэзским моряком, который сопровождал Колумба в его путешествии к берегам Америки, и рыцарем госпитальном{{29}}. Впервые этот текст появился в латинском переводе в качестве приложения к его «Политике», опубликованной во Франкфурте в 1623 г. Его цель состояла в том, чтобы описать идеальную модель общества, которое, в противоположность насильственному состоянию, беспорядку и иррациональности реального мира, пребывало бы в гармонии с природой, понятой как выражение присущих Богу «искусства» и мудрости. Кампанелла и в самом деле был убежден, что современное ему общество было лабиринтом несправедливости и несчастья именно по той причине, что оно отступило от естественной модели. Чем более город представляет собой «политическое тело», тем он счастливее, а его индивидуальные части соединены между собой таким образом, что образуют единый организм и его различные конечности, соположенные согласно своим функциям, скоординированы так, чтобы служить общему процветанию. 

Огражденный и защищенной семью кругами стен, построенных как дворцы, служащие жильем для граждан, город располагается в местности с идеальным климатом, способствующим физическому здоровью, на склоне холма, поскольку там воздух легче и чище. Одним из самых важных аспектов этого общественного устройства является распределение труда. Кампанелла еще раз затевает открытый спор с Аристотелем, который исключал ремесленников, крестьян и прочих, занятых ручным трудом, из категории тех, кто обладает всей полнотой гражданства, а также отказывал им в возможности достижения высших ступеней добродетели. В Городе Солнца ни одно занятие не является низким или главным, все они имеют равное достоинство — в действительности, те, чья работа требует больших усилий, вроде ремесленников и строителей, заслуживают более высокой похвалы. Каждый должен ознакомиться со всеми видами работ, а затем он выбирает ту работу, к которой выказал наибольшую способность. У них нет слуг и никакая служба не считается недостойной. Единственное, что жители Города Солнца находят достойным презрения, — это праздность, и именно из-за этого они отдают привилегию достоинству труда и отвергают абсурдное понятие знатности, связанное с бездеятельностью и пороком. Благодаря равному разделению труда каждому достаточно работать лишь четыре часа в день; но важно, чтобы работали все, поскольку праздность одного повлияет на доходы и достижения всех остальных. Граждане ничем не обладают; вместо этого все у них считается общим, от еды до домов, от приобретения знания до осуществления какой-либо деятельности, от почестей до развлечений, от женщин до детей. В городе есть «чиновники», ответственные за распределение каждой вещи, которые следят за всем и обеспечивают, чтобы все происходило по справедливости, но никто из них не может присвоить нечто себе. Согласно им, владение домом или семьей усиливает «себялюбие» с теми ужасными последствиями, которые оно порождает. Они живут «как философы вместе», потому что прекрасно знают, что неравное распределение благ имеет негативные последствия не только для самого общества, но и для его нравов.

Один из наиболее потрясающих и образных аспектов «Города Солнца», который сразу поражает читателя — это расписанные стены города. Кроме того, что стены огораживают и защищают город, они также являются шторами невероятного театра и страницами иллюстрированной энциклопедии знания. Стены дворцов разукрашены изображениями всех искусств и наук. Начиная со стены, которая поддерживает колонны храма и постепенно спускается по большим кругам, следуя порядку планет от Меркурия до Сатурна, мы встречаем рисунки неба и звезд, математических фигур, каждой страны на земле, всех чудес и секретов, которыми обладают миры минералов, растений и животных, покуда мы не придем к миру человека: на внутренней стене шестого круга представлены изображения механических искусств и их изобретателей. Кампанелла очень интересовался всеми оригинальными открытиями, и в «Городе Солнца» он приводит множество примеров любопытных изобретений, таких как суда, которые могут плыть без ветра и без парусов, стремена, которые позволяют управлять лошадью, используя только ноги и оставляя руки свободными. На внешней стене запечатлены законодатели; именно здесь, в «месте великого почета» — наряду с Моисеем, Осирисом, Юпитером, Меркурием и Мухаммедом — генуэзский моряк узнает Христа и двенадцать апостолов. Знания не заперты в книгах, хранящихся в таких разных местах, как библиотеки, но открыты взгляду каждого человека. Визуализация такого рода стимулирует более быструю, легкую и действенную форму обучения, сопряженную с искусством памяти, акцентирующемся на способности при помощи образов вызывать воспоминания и эмоции. С самого раннего возраста дети бегают вокруг этого театра знания, правильным образом ведомые и следующие верным путям, так что учатся они радостно, как будто играючи, без усилия или боли.

Еще одна характерная черта Города Солнца, кроме общности благ и расписанных стен, которую трудно понять и которая сбивает с толку, и про которую сам Кампанелла говорит, что это «вопрос трудный» — это общность жен. Решение об общности жен приняли граждане в ответ на проблему производства потомства. Вторя учению пифагорейца Акелла Лукаса{{30}}, Кампанелла говорит, что люди Города Солнца удивлены тем, что люди озабочены разведением лошадей и собак, но пренебрегают разведением людей. Производство потомства подразумевает большую ответственность со стороны родителей: если оно выполняется неверным способом, то может привести к длинной цепочке страданий. Более того, существует тесная связь между естественным «цветом лица» человека или его характером, врожденным и поддающимся изменению, и моральной добродетелью, которая нуждается в подходящей почве, чтобы пустить корни и процветать. Производство потомства должно, следовательно, придерживаться точных норм — его не следует оставлять на волю случая или индивидуальных чувств. Граждане Города Солнца проводят различие между любовью и сексом. Чувство близости, возникающее между мужчиной и женщиной, основанное на дружбе и уважении в большей степени, чем на сексуальной привлекательности, выражается в действиях, которые далеки от сексуальности, например, обмене подарками, беседе или танцах. Производство потомства, связанное с сексуальностью, с другой стороны, должно следовать строгим правилам относительно физических и моральных качеств родителей и выбора подходящего времени для зачатия, определяемого астрологами. Такой союз будет не выражением личных, эмоциональных или страстных отношений, а скорее будет связан с социальной ответственностью за производство потомства и с любовью к коллективному сообществу.

Религиозные верования граждан, хотя и включают фундаментальные принципы христианства, такие как бессмертие души и божественное провидение, образуют естественную религию, которая учреждает своего рода осмос между городом и звездами. Храм открыт и не окружен стенами. В одной из своих поэм Кампанелла обещает: «Я сделаю из неба храм и из звезд — алтарь» (Poesie, 1998, p. 327). На своде купола храма рядом с изображением звезд приводятся указания, как именно те или иные звезды влияют на земные явления. Алтарь, на котором располагаются глобусы неба и земли, имеет форму солнца. Молящиеся обращены к небу. Задача двадцати четырех священников, живущих в обителях, расположенных в самой высокой части храма, заключается в том, чтобы наблюдать звезды и, используя астрономические инструменты, изучать их движения. Работа священников состоит в том, чтобы отмечать время, наиболее пригодное для деторождения и сельскохозяйственных работ, тем самым действуя в качестве посредников между Богом и людьми.

Всемирная монархия

«Город Солнца» является наиболее известным трудом Кампанеллы, но это — не единственное выражение его политической мысли, многогранной и развивавшейся на протяжении его жизни, начиная с дней юности и заканчивая годами парижского изгнания. Кроме многочисленных работ, привязанных к особым периодам его сложного жизненного и интеллектуального пути, политические сочинения образуют более общую философскую структуру, которая зачастую затрудняет рассмотрение их по отдельности, поскольку они расположены в области на границе теологии, этики и натурфилософии. Неудивительно, следовательно, что именно в этой области, полной противоречий и двусмысленностей, споры интерпретаторов Кампанеллы становятся наиболее оживленными и яростными. Трудно примирить пророка Калабрийского заговора, который, читая небесные и природные знаки, предвещал наступление эпохи глубокого обновления, с защитником безусловного превосходства папизма; или мыслителя, который верил, что «идея» философской республики, где все будет управляться в соответствии с природой, со сторонником всемирной монархии под началом короля Испании; или, в конце концов, жесткого критика Макиавелли (которого он обвинял за то, что тот разорвал связи между политикой, этикой и религией) с тонким политиком, который в своих сочинениях часто поддерживал некоторые наиболее беспринципные максимы Макиавелли.

Нет сомнений, что размышления Кампанеллы о Макиавелли и о «политиках» вообще, образуют одну из наиболее сильных сторон его мысли. Его рассуждения сфокусированы, кроме всего прочего, на двух тесно связанных между собой моментах. С одной стороны, он подчеркивал философские границы теорий Макиавелли — границы, которые делают его политические конструкции внутренне хрупкими. С другой стороны, он развивал и ввел в католический и контрреформационный контекст элемент, который уже присутствовал у Макиавелли, особенно в его работе «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия»{{32}}, а именно идею о том, что религия является одной из наиболее мощных связей, скрепляющих человеческое сообщество.

Оба этих элемента можно обнаружить в центральном для политической мысли Кампанеллы тексте «Испанская монархия» (Monarchia di Spagna). В самого начала он представляет перед читателем учение о трех причинах, которые являются источником всякого политического союза — Бог, благоразумие и целесообразность — чтобы подчеркнуть недостаточность того видения истории (характерного для политиков), которое ограничивается только человеческими причинами. Первая причина, управляющая другими причинами и всегда наличная даже в скрытых формах во всех исторических событиях, это, конечно же, Бог. Это означает, что умелый и проницательный политик должен стремиться включить эмпирические причины в более общие. Для этой цели необходимо обратиться к «высшим наукам» пророчества и астрологии, позволяющим поместить отдельные события в универсальный контекст. 

Обращаясь к библейским текстам, Кампанелла утверждает, что испанский суверен сможет установить мировую монархию, если будет вдохновляться моделью Кира{{33}}, которому сам Бог, по словам Исайи (45:1), вверил миссию избавить Церковь от неверных и собрать все народы под одной верой. Для католического короля единственный практический путь достижения своих всемирных планов состоит в том, чтобы добиться прочного согласия церкви и папы, следуя примерам Константина и Карла Великого{{34}}.

Кампанелла далее подчеркивает, что религия является наиболее мощной связью политического единства. Макиавелли тоже говорил о силе этой связи, когда анализировал события Римской республики, но затем он обвинил христианскую религию в том, что она явилась причиной ослабления, внутренней борьбы и раскола. Кампанелла не сомневался, что религия, будь она истинная или ложная, является первейшей и наиболее могущественной объединяющей силой в политическом теле, поскольку она управляет душами и соединяет их вместе, а все другие связи между людьми зависят от нее. 

Две другие главные причины политических союзов — это благоразумие и целесообразность. Здесь вступает в игру другой ключевой элемент мысли Кампанеллы: возращение к природе. Политические союзы, как все другие естественные вещи, представляют собой живые организмы. Главная задача политического действия будет состоять, следовательно, в том, чтобы способствовать наиболее действенному единству среди его членов. Добродетель, специфически присущая этой деятельности, — это благоразумие, которое усиливает естественные связи и изобретает техники объединения, способствующие усилению связей индивидов с целым, объединению неподобного с подобным и смягчению наиболее жестоких конфликтов, так что результатом здесь будет правильное функционирование и процветание всего организма.

Говоря о благоразумии, Кампанелла настаивает на том, что это понятие следует отделять от хитрости Макиавелли и от понятия «государственного интереса», опираясь на различные искусные и тонкие контрасты и отличия. В то время как благоразумие является инструментом органического единства, хитрость и государственный интерес есть не что иное, как особые техники, призванные утвердить индивидуалистический эгоизм, и по этой причине они обречены на провал, что ясно показал трагический конец героев Макиавелли, чьи успехи оказались лишь мнимыми и эфемерными, или что ясно показывает унылая жизнь тиранов, вечно одержимых подозрениями и страхами. Мудрый политик есть тот, кто, стремясь к солидарности и благополучию всего сообщества, оказывается способен обеспечить три различных типа связи. Во-первых, связь душ, достигаемую при помощи стимулирования развития гуманитарных дисциплин, наук и религии. Во-вторых, связь тел, в отношении которой Кампанелла настаивает на целесообразности увеличения браков всеми возможными средствами, поощряя союзы между индивидами различного физического телосложения и темперамента, между испанцами и другими народами, с целью как распространения «испанства» на другие страны, так и усмирения пороков испанского народа, который часто вызывает ненависть из-за своей покорности при служении и за свою гордость при управлении.

Третья связь относится к благам богатства; здесь все дело в поощрении экономического процветания людей путем развития торговли и особенно мореплавания, жизненной лимфатической системы, которая позволяет объединять отдаленные земли и соединять отдельные части империи.

Позиция, принятая Кампанеллой относительно идеи всеобщей монархии, напрямую связана с профетическим идеалом нового объединения человечества в «одно стадо под одним пастухом». Центральный текст по этой теме — «Монархия Мессии» (Monarchia del Messia), манифеста теократии Кампанеллы. Изначальное единство короля и священника, происходящее от божественного единства, позволяет людям, покинув множество сект, созданных дьяволом и подстрекаемых амбициями и невежеством, вернуться к единому священническому закону, под правлением которого вся человеческая раса сможет собраться вместе, переступая через расколы и конфликты. Согласно Кампанелле, Адам и Гермес Трисмегиста{{35}} одновременно были королями, священниками и мудрецами. Объединение царства и священства в одной личности — очень выгодно и благоприятно, поскольку люди станут охотнее повиноваться тому, кто, как они верят, получил свою власть от Бога; а их законы будут уважаемы и почитаемы больше, будь то в публичной сфере или в святая святых человеческого сердца. Эпоха правления короля-священника описывается Кампанеллой как золотой век, где бедам, поразившим человечество, придет конец: для войны больше не будет причин, голод и нужда прекратятся, поскольку скудость одних земель будет устранена и восполнена изобилием продуктов, произведенных в других странах; эпидемии исчезнут, поскольку станет возможным перевозить людей в благоприятные для здоровья земли, где нет заразных болезней; в конце концов, будет царить удивительное процветание всех форм знания благодаря обмену информации и коммуникации, давая невероятные преимущества всему человечеству (Monarchia del Messia, pp. 62-63). Разделение и разобщение человеческих существ всегда было делом дьявола; завистливый к благу, которое дарует единство, он пытается заставить людей забыть, что все они — дети одного и того же Бога и одного и того же отца, Адама, и, следовательно, родные братья и сестры.

Естественная религия: «Побежденный атеизм»

Одна из наиболее важных работ Кампанеллы — Atheismus triumphatus («Побежденный атеизм»), которую он писал с 1606 по 1607 г. Сам он считал ее водоразделом в своем мышлении, знаменующим отречение от более открытых рационалистических позиций своей молодости и смещение в сторону более искренней приверженности христианским принципам. В письмах из тюрьмы он описывал эту работу как «книгу против политиков и макиавеллистов» (Lettere, p. 26). Центральным для сочинения является его полемика против «государственного интереса» и макиавеллиевской концепции религии как политического изобретения, полезной «выдумки», измышленной священниками и государями для стяжания и поддержания власти. Спор, который он ведет, связан с необходимостью предпринять далеко идущее рациональное исследование, провести осмотр и оценку всех религиозных верований и философских учений, чтобы показать, что религия, в противоположность тому, что думают политики, является «естественной добродетелью», свойственной людям с рождения. Другой мотив этого исследования — выяснить природу отношений между естественной религией и христианством, что приводит Кампанеллу к заключению, что между христианским и естественным законом нет никакого конфликта, а вместо этого между ними царит глубокое и фундаментальное согласие, коль скоро Христос не отменил и не упразднил естественный закон, но, скорее, добавил к нему моральные предписания и ритуалы, которые дополнили и усовершенствовали его. 

1 июня 1607 г. трактат был посвящен Каспар Шоппе{{36}}, немецкому ученому, приехавшему в Неаполь весной того года, чтобы познакомиться с заключенным в тюрьме Кампанеллой, который сообщает нам, что Шоппе предложил для этой книги название, под которым сочинение и стало известно, — сам же Кампанелла назвал ее «Обоснование истинной всеобщей религии» (Recognoscimento della vera religione universale). Этот трактат, написанный на итальянском и переведенный на латынь в последующие годы самим Кампанеллой, был опубликован в Риме в 1631 г., а затем — в Париже в 1636 г.Первоначальная итальянская версия — собственноручная рукопись Кампанеллы недавно была обнаружена в Ватиканской библиотеке. В сопроводительном письме, адресованном Шоппе, Кампанелла вплетает трогательный рассказ о драматических событиях своей жизни в мощное противопоставление между тьмой и светом: с одной стороны — темный век господства «государственного интереса», с другой— решимость зажечь свет, который позволит отличить истину от заблуждения, философов от софистов, государей от тиранов, религию от суеверий. Первая глава служит введением, намечая различные пути осмысления религии. С самого начала в центре внимания оказываются две фигуры, сталкивающиеся друг с другом лицом к лицу как герои и злодеи: философы и политики. Последние отрицают Бога и его провидение, утверждая, что все религии политические по своему происхождению. Эти учения, основанные на себялюбии, очень трудно искоренимые и бедственные для каждой эпохи, поскольку их сторонники отказываются вступать в какой-либо диалог, замыкаясь в своей высокомерной уверенности обладателей истины. Диаметрально противоположны им философы, которые верят, что существует только одна подлинная и надежная истина, естественная и общая для всех. Колеблющиеся, когда дело доходит до сверхъестественных догм, — они живут добродетельной жизнью в согласии с природой. Не делая никому зла, они стремятся совершать честные дела, полезные всему человечеству. Коль скоро они не желают почестей или богатства, «они живут малым и наслаждаются созерцанием, они больше ценят себя, чем короля, папу или монарха». 

Вторая глава трактата, одна из самых известных и широко обсуждаемых, вводит нас в суть дела. В ней содержится плотный ряд аргументов, направленных против религии в общем и христианства в частности. Даже до того, как книга была опубликована, эти возражения были представлены в столь грубом свете и в такой окруженной вопросами последовательности, что вызвали растерянность и тревогу как в католическом, так и протестантском лагере. После перечисления возражений, ответы на них даны в центральных и заключительных главах. Оставшиеся главы первой части посвящены демонстрации того, что религия является чем-то естественным и внутренне присущим каждому элементу природы, которая, в свою очередь, является выражением божественного мастерства. Из аксиомы о существовании Бога как разума и мудрости, распыленных в каждом аспекте реальной действительности, получается вывод, касающийся «следов» Троицы[37], сияющих во всех природных вещах; рациональности Воплощения; влияния провидения на мир, являющийся театром и образом божественного, а не темным лабиринтом страданий; не-существования смерти и относительности зла, которое связано с небытием, необходимым для проведения различий между вещами; глубокого единства человеческих существ с природой, но в то же время — их внутренней божественности и возвышенности, позволяющей им поднять себя до высшего мира. Затем следует обсуждение спорного вопроса о бессмертии души, разрешение которого возникает на путях, отличных от аристотелевской традиции, настаивающей на своеобразии людей как единственных существ, способных превосходить свои естественные пределы и осознавать свою связь с бесконечностью. В девятой главе Кампанелла вновь утверждает, противостоя всякой скептической позиции, что существование множества ложных религий не является достаточной причиной для вывода, что все религии фундаментально ложны, точно так же как недостаток навыков у многих врачей не говорит о ложности самой медицины. Если верно, что между разнообразными религиями с их особыми ритуалами и верованиями в сверхъестественное, существуют различия, также верно и то, что «человеческие существа обладают естественной склонностью к справедливости и к религиозной жизни», и что религия является частью «закона природы». Утверждение, что религия есть нечто естественное для человека, подкрепляется тем фактом, что она является необходимым основанием и связующей тканью каждой политической организации, каковая не смогла бы выжить и просто-напросто распалась бы без религии. Затем, в центральных главах, Кампанелла пытается доказать, что позитивные законы являются ничем иным, как особыми случаями одного и того же первичного закона природы, поскольку если они разумны и справедливы, они являются частью Божественного мира, источником всякой рациональности и добродетели.

Если существует только один естественный закон и если он зависит от единственного вечного закона, то все люди, если они живут в согласии с разумом, имплицитно и эксплицитно являются христианами. Христианство не является одной из множества сект, а, скорее, будучи изложением божественного Слова, совпадает с естественной религией, дополненной и усовершенствованной верованиями в сверхъестественное, догматами и церемониями, которые не являются чем-то чуждым рациональности и природе. Христианство, будь то из-за простоты и универсальности его нравственного послания или из-за его церемониального аппарата, дополняет и совершенствует природу, оказываясь религией, которая в наибольшей степени соответствует природе и поэтому открывает возможность слияния всех верований в одну универсальную религию, общую для всех народов. 

Этот трактат на протяжении почти тридцати лет, пролегающих между написанием Atheismus triumphatus и публикацией полного парижского издания в 1636 г., следуя по извилистому пути, должен был преодолеть множество препятствий из-за подозрений церковных властей, обвинявших это сочинение в пелагианстве{{38}} и, таким образом, в чрезмерном превознесении естественных человеческих способностей и принижении роли божественной благодати, заключая ее в слишком узкие рамки. Труд не был опубликован, несмотря на инициативу Шоппе; не было этого сочинения и среди тех трактатов, которые появились во Франкфурте между 1617 и 1623 гг. благодаря усилиям Тобиаса Адами. После провала этих попыток, Кампанелла подумал о публикации книги в Италии; но перед публикацией трактата по-прежнему стояло множество преград: не единожды он подвергался цензуре перед тем, как все-таки вышел в римском издании 1631 г., которое вскоре после этого было конфисковано. После повторных просьб возобновить распространение книги, Кампанелла принял решения перепечатать ее в Париже и Atheismus triumphatus был напечатан вместе с другими сочинениями в начале 1636 г. в томе, посвященным Людовику XIII.

Годы заточения в Неаполе и временное пребывание в Риме и Париже

В течении 27 лет, которые он провел в тюремном заключении в замках Неаполя (1599–1626), Кампанелла посвятил себя гигантской задаче заложить новое основание для всей энциклопедии знаний. Кроме уже упомянутых сочинений, он написал тексты по медицине, астрологии, практической религии (в труде «То, что вспомнят» — Quod reminiscentur{{39}} — он обращается с красноречивым воззванием к представителям всех религий, убеждая их отвергнуть все свои иррациональные верования и совместно прийти к христианской рациональности), «Метафизику» (Metaphysica), позже опубликованную в Париже, и теологический трактат в 30 книгах, чья публикация, начавшаяся в середине XIX в., все еще не завершена. Одна из наиболее интересных его работ — «Апология Галилея» (Apologia per Galileo). Написанная в 1616 г., когда вокруг учений Коперника и Галилея впервые стали возникать проблемы, связанные с естественной теологией, и опубликованная во Франкфурте в 1622 г., «Апология» являет собой жест великого мужества и интеллектуальной честности со стороны Кампанеллы, поскольку он взялся за этот деликатный вопрос, все еще находясь в тюрьме, и, более того, он даже не защищал свои учения. Его собственный образ книги природы, понятой как живая и органическая сущность, был далек от галилеевской книги, написанной на языке математики. Скорее представляя собой не защиту гелиоцентризма, по поводу которого Кампанелла был весьма сдержан по причине его несовместимости с физикой Телезио, «Апология» является защитой libertas philosophandi («свободы философствования») Галилея и в более общем смысле всех христианских натурфилософов, чье первое право и долг — отдать предпочтение чтению книги природы перед изучением книг, написанных людьми. 

В очень ясной манере Кампанелла устанавливает суть проблемы, состоящей в том, что аристотелевской философии присуждается неоправданная догматическая ценность, которая, как и все человеческие учения, не обладает окончательной и абсолютной достоверностью. Все философии в действительности должны быть изменены, исправлены или отброшены в свете нашего собственного чтения книги природы. В этой небольшой работе он опирается на свои огромные познания в теологии, чтобы глубоко и отчетливо переосмыслить отношения между философией, наукой и теологией. Виртуозно демонстрируя свои герменевтические способности — из-за чего трактат во многих местах труден для читателя, рискующем потеряться в толстом клубке цитат — Кампанелла пытается показать, как долговременный союз теологии и аристотелевской философии, расцениваемый теологами как необходимый и неизменный, в действительности оказывается ненадежным, устаревшим и нуждающемся в пересмотре. Такой пересмотр не ставит под удар теологию; напротив, теологии может быть нанесен вред упрямой и слепой приверженностью системе физики, которая больше не согласуется с новыми данными и отвергает новые открытия.

Отказ от аристотелевской философии не только не приведет к краху теологии, он позволит восстановить правильное понятие науки, которая, в свою очередь, должна состоять, как это было для Галилея, в непрерывном чтении бесконечной книги природы, являющейся выражением бесконечной истины и христианской рациональности. На этом основании Кампанелла призывал христианство уверенно принять рациональные и естественные ценности науки и отбросить неоправданные страхи, если христианство хочет поставить себя в качестве подлинного выражения Христа как Божественного Слова.

Кампанелла, освобожденный из тюрьмы Неаполя в 1626 г., переехал в Рим, где прожил до 1634 г. Самый печальный эпизод его пребывания в Риме связан с папой Урбаном VIII. Папа захотел воспользоваться его астрологическими знаниями в целях опровержения все более настойчивых предсказаний о своей близкой смерти, основанных на неблагоприятном расположении звезд. Вызванный в папский дворец, Кампанелла испытал в действии естественно-магические практики, которые он описывал в своем коротком трактате De siderali fato vitando («Как избежать судьбы, предсказанной звездами»). Воспроизводя темы, заимствованные у Марсилио Фичино, который учил, как снискать благоволение звезд, Кампанелла предложил научить, как избежать грозящих от звезд бедствий посредством принятия мер предосторожности.

Наиболее известные и противоречивые страницы этого сочинения, поскольку они касаются практик, опробованных на папе, — это те, где Кампанелла предлагает лекарство против возможного вреда от затмений и комет. Когда затмение по всей видимости угрожает некоему лицу, Кампанелла советует использовать любые меры предосторожности, чтобы не дать семенам, разносимым загрязненным воздухом, пустить ростки в благоприятной почве и привести к гибельным последствиям. Далее он объясняет, как огородить отдельное пространство, сделав его непроницаемым для пагубных воздействий. Запечатав двери и окна, следует очистить воздух, разбрызгивая духи и экстракты, зажигая ароматическую древесину вроде лавра, мирта, розмарина и кипариса. В комнате, убранной листьями и тканью из белого шелка, следует зажечь две лампы, пять факелов и других светильников, чтобы они символизировали планеты зодиака. Также полезно собрать компанию друзей, которые не подвержены негативному воздействию затмения, исполнять музыку, связанную с Юпитером и Венерой, обратиться ко всем тем «соблазнам», связанным с растениями, камнями, цветами и запахами, способным привлечь благотворные влияния и противостоять пагубным. Если кажется, что тьма затмения тормозит и прерывает струящуюся с небес жизнь, тогда необходимо обеспечить надежную защиту, соорудив своего рода искусственное небо. 

Трактат Кампанеллы «О судьбе» (De fato) был опубликован в Лионе в 1629 г. как седьмая и последняя книга «Астрологии» (Astrologia). Сочинение могло скомпрометировать папу и навлечь на него обвинения в использовании суеверных практик.

Кампанелла быстро написал книгу «Апологетик» (Apologeticus), в которой он попытался показать, что практики, рекомендованные в De fato, были не суеверием, а чем-то совершенно естественным{{40}}.

Опять-таки в целях предотвращению любого скандала Урбан VIII в начале 1632 г. поспешно обнародовал крайне суровую буллу «Неисповедимое» (Inscrutabilis), направленную против астрологов{{41}}. Папа также заключил в тюрьму и приговорил к смерти дона Оразио Моранди, аббата монастыря Санта-Прасседе{{42}}, где астрологические практики были переплетены с сомнительными политическими интригами{{43}}).

Вслед за новыми угрозами со стороны Испании, Кампанелла в 1634 г. был вынужден отправиться в изгнание в Париж. Там он посвятил все силы публикации своих сочинений, подготовив новое издание «Реальной философии» (Philosophia realis) в четырех частях, сопровождаемых «Вопросами» (quaestiones); переиздал «Об ощущении вещей» (De sensu rerum) и «Побежденный атеизм» (Atheismus triumphatus); «Рациональную философию» (Philosophia rationalis) в пяти частях (Dialectica, Grammatica, Rhetorica, Poetica и Historiographia); и, прежде всего, «Метафизику» (Metaphysica), о которой в посвящении он говорил с заслуженной гордостью как о «библии для философов».

Это был обширный и сложный труд, в котором важные темы его мысли были собраны вместе и в котором он изложил учение о «первичностях» (primalitates), конститутивных принципах Высшего Бытия и всех остальных сотворенных существ. Бог, первая бесконечная причина, бесконечно располагает своей сущностью через принципы власти, мудрости и любви. Всякое конечное сущее составлено из тех же самых первичностей, но иначе и в пропорциях, ограниченных и дифференцированных.

Ничто не существует ни в Боге, ни вне Бога; но Он извлекает из ничто пользу, строя при помощи него конечное и самобытные сущности. После объяснения учения о первичностях идет речь о трех великих источниках влияния: необходимости, судьбе и гармонии, о тех двигателях, с помощью которых божественная Идея, во всех своих бесконечных степенях, сообщает себя миру и материи. В свете этих учений Кампанелла подвергает пересмотру такие фундаментальные вопросы как взаимосвязь между необходимостью и случайностью, между человеческой свободой, судьбой и провидением, равно как и проблемы, касающиеся зла и греха.

Во время пребывания в Париже у Кампанеллы вновь появился интерес к политике и пророчествам, к вещам, столь близким его сердцу. На двухлетний период, с 1635 по 1636 гг., пришелся выдающийся расцвет его политических сочинений, различных по стилю и силе убеждения, но связанных общей тематикой.

Проводя сравнительный анализ двух великих европейских держав — Испании и Франции — он показывает, что Испания неумолимо клонится к своему закату, тогда как ее противник находится на восходящей фазе «растущего успеха» и, как новой сверхдержаве, ей предложено взять на себя роль по воссоединению христианского стада и утверждению себя в качестве поборника свободы против тирании испанско-габсбургского господства. В частности, есть два момента, которые со всей наглядностью указывают на неминуемый упадок Испании: она не знает, как распространить «испанскость» на другие народы или как эффективно управлять экономикой. Тогда как древние римляне мастерски умели постепенно собирать новое население и встраивать его в империю, Испания из-за своей невероятной гордости, вообще отвергает любое объединение с другими народами. Из-за нежелания испанцев принять на вооружение проницательную политическую тактику смешанных браков, которую Кампанелла предложил в своем труде «Испанская монархия» (Monarchia di Spagna), произошло тревожное сокращение населения из-за солдатских потерь на войне и бесплодия женщин, так что если раньше население Испании составляло 8 млн человек, то теперь эта цифра сократилась наполовину. Из-за нехватки населения испанцы были вынуждены — и это очень серьезное последствие — опустошить и истребить население стран, которые они завоевали в Новом Свете. Избранные божественным провидением проповедовать христианство по всему миру, испанцы предали свою миссию, превратившись в палачей и орудия божественного гнева. Еще большим приговором испанской политике стала ее провальная экономическая политика. В труде «Испанская монархия» Кампанелла уже говорил, что золото Нового Света уничтожит Старый Свет, породив жадность к богатству и, таким образом, ослабив связи и единение между людьми. В своих поздних трудах Кампанелла повторил мысль о том, что изобилие обострило социальное неравенство, равно как и порождаемые им пороки.

По просьбе кардинала Ришелье Кампанелла написал и посвятил ему короткий трактат о хиромантии, озаглавленный «Хироскопия» (Chiroscopia){{44}}; и по случаю долгожданного рождения дофина, будущего «короля-солнца» Людовика XIV, он сочинил длинную «Эклогу» (Eclogue){{45}} на латыни, где возвратился к теме пророчества, которая всегда была так дорога ему. В этих стихах он снова предсказывает пришествие эпохи единства и мира: непочтительность, обман, ложь и разногласия исчезнут; работа, распределенная между всеми, из болезненного труда превратится в игру; овцы больше не будут бояться волков; и монархи будут править во имя благополучия своего народа. Зная о предвещающих несчастья знамениях, связанных с грядущим солнечным затмением, он попытался предотвратить нависшую опасность, но он умер на рассвете 21 мая 1639 г.{{46}}

Библиография

Основная литература

1. Aforismi politici, ed. L. Firpo (Turin: Istituto Giuridico dell'Università, 1941).
2. Apologia pro Galileo/A Defense of Galileo, ed. R. J. Blackwell (Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1994); Apologia pro Galileo/Apologie pour Galilée, ed. M.-P. Lerner (Paris: Les Belles Lettres, 2001); ed. M.-P. Lerner, Ital. transl. by G. Ernst (Pisa: Edizioni della Normale, 2006).
3. Articuli prophetales, ed. G. Ernst (Florence: La Nuova Italia,1977).
4. Astrologicorum libri VII (Frankfurt: G. Tampachius, 1630; also in Opera latina, II, pp. 1081-1346).
5. L'ateismo trionfato, ed. G. Ernst, 2 vols (Pisa: Edizioni della Normale, 2004).
6. Atheismus triumphatus (Rome: apud haeredem B. Zannetti, 1631; repr. Pisa-Rome: Fabrizio Serra, 2013; Paris: T. Dubray, 1636).
7. La città del Sole, ed. L. Firpo; new ed. G. Ernst and L. Salvetti Firpo (Rome and Bari: Laterza, 1997).
8. Compendium physiologiae – Compendio di filosofia della natura, Lat. text G. Ernst, Ital. transl. and notes P. Ponzio (Milan: Rusconi, 1999).
9. Del senso delle cose e della magia, ed. A. Bruers (Bari: Laterza, 1925); new ed. G. Ernst (Rome and Bari: Laterza, 2007).
10. Epilogo magno, ed. C. Ottaviano (Rome: Reale Accademia d'Italia, 1939).
11. Ethica. Quaestiones super Ethicam, ed. G. Ernst, in collaboration with O. Catanorchi (Pisa: Edizioni della Normale, 2011).
12. Lettere, ed. V. Spampanato (Bari: Laterza, 1927); new ed. G. Ernst (Florence: Olschki, 2010).
13. Medicinalium libri VII (Lyon: I. Pillehotte, 1635).
14. Metaphysica (Paris: D. Langlois, 1638); facsimile ed. L. Firpo (Turin: Bottega d'Erasmo, 1961).
15. Monarchie d'Espagne et Monarchie de France, ed. G. Ernst, French transl. S. Waldbaum and N. Fabry (Paris: Presses Universitaires de France, 1997).
16. La monarchia del Messia, ed. V. Frajese (Rome: Edizioni di Storia e Letteratura, 1995).
17. Monarchia Messiae, ed. P. Ponzio, French translation, V. Bourdette (Paris: Presses Universitaires de France, 2002).
18. Opera latina Francofurti impressa annis 1617 - 1630, facsimile ed. L. Firpo (Turin: Bottega d'Erasmo, 1975); two volumes containing: I, Prodromus philosophiae instaurandae (ed. 1617), De sensu rerum et magia (ed. 1620), Apologia pro Galileo (ed. 1622); II, Philosophia realis epilogistica (ed. 1623), Astrologicorum l. VII (ed. 1630).
19. Opere letterarie, ed. L. Bolzoni (Turin: Utet, 1977).
20. Opuscoli astrologici. Come evitare il fato astrale; Apologetico; Disputa sulle Bolle, ed. G. Ernst (Milan: Rizzoli, 2003).
21. Philosophia rationalis (Paris: I. Dubray, 1638).
22. Philosophia realis (Paris: D. Houssaye, 1637).
23. Philosophia sensibus demonstrata, ed. L. De Franco (Naples: Vivarium, 1992).
24. Le poesie, ed. F. Giancotti (Turin: Einaudi, 1998; new ed. Milan: Bompiani, 2013; English translation by Sherry Roush in two parts: Selected Philosophical Poems, Chicago and London: University of Chicago Press, 2011; Pisa and Rome: Fabrizio Serra, 2011).
25. Quod reminiscentur et convertentur ad Dominum universi fines terrae, ed. R. Amerio, books I – II (Padua: Cedam, 1939); book III: Per la conversione degli Ebrei (Florence: Olschki,1955); book IV: Legazioni ai Maomettani (Florence: Olschki, 1960).
26. De sensu rerum et magia (Frankfurt: G. Tampach, 1620; Paris: L. Boullenger, 1636; Paris: J. Dubray, 1637).
27. Syntagma de libris propriis et recta ratione studendi, ed. V. Spampanato (Milan and Florence: Bestetti e Tumminelli, 1927); Sintagma dei miei libri e sul corretto metodo di apprendere/ De libris propriis et recta ratione studendi syntagma, ed. G. Ernst (Pisa and Rome: Fabrizio Serra Editore, 2007).
28. Theologicorum libri, ed. R. Amerio and M. Muccillo (Rome: Centro di Studi Umanistici, 1949– ).
29. Tommaso Campanella, ed. G. Ernst, introd. N. Badaloni (Rome: Il Poligrafico e Zecca dello Stato, 1999) [an anthology of 16 texts].
30. Tre questioni politiche contro Aristotele, ed. G. Ernst, Bruniana & Campanelliana, XIX, 2013, pp. 591-698; Italian translation, pp. 601-658; Latin text, pp. 659-697.
31. Tutte le opere. I. Scritti letterari, ed. L. Firpo (Milan: Mondadori, 1954) [the only volume published; it contains Le poesie, the Philosophia rationalis (except for the Dialectica) with an Italian translation,].

Дополнительная литература 

 “Campanella nel Settecento,” Rinascimento, IV (1953): 105–54; “Campanella nel secolo XIX,” Calabria nobilissima, VI-X (1952-1956); “Cinquant'anni di studi sul Campanella: 1901–1950,”Rinascimento, VI (1955): 209–348; “Un decennio di studi sul Campanella: 1951–1960,” Studi secenteschi, III (1960): 125–64.

1. Amabile, Luigi (1882), Fra Tommaso Campanella, la sua congiura, i suoi processi e la sua pazzia (Naples: Morano), 3 vols. (Naples: Morano).
2. ––– (1887), Fra Tommaso Campanella ne' castelli di Napoli, in Roma ed in Parigi, 2 vols. (Naples: Morano).
3. Amerio, Romano (1972), Il sistema teologico di Tommaso Campanella (Milan and Naples: Ricciardi).
4. Badaloni, Nicola (1965), Tommaso Campanella (Milan: Feltrinelli).
5. Blanchet, Léon (1920), Campanella (Paris: Alcan).
6. Bock, Gisela (1974), Thomas Campanella. Politisches Interesse und Philosophische Spekulation (Tübingen: M. Niemeyer).
7. Bonansea, Bernardino (1969), Tommaso Campanella. Renaissance Pioneer of Modern Thought (Washington D.C.: The Catholic University of America Press).
8. Canone, Eugenio and Ernst, Germana (eds) (2006, 2010), Enciclopedia Bruniana e Campanelliana, 2 vols (Pisa and Rome: Fabrizio Serra).
9. Corsano, Antonio (1961) Tommaso Campanella (Bari: Laterza); (2001), new ed. by D. M. Fazio (Galatina: Congedo).
10. Cro, Stelio (1979), Tommaso Campanella e i prodromi della civiltà moderna (Hamilton: The Symposium Press).
11. De Mattei, Rodolfo (1934), Studi campanelliani (Florence: Sansoni).
12. Di Napoli, Giovanni (1947), Tommaso Campanella, filosofo della restaurazione cattolica (Padua: Cedam).
13. Ducros, Franc (1969), Tommaso Campanella pote (Paris: Presses Universitaires de France).
14. Delumeau, Jean (2008), Le mystère Campanella (Paris: Fayard).
15. Ernst, Germana (1991), Religione, ragione e natura: ricerche su Tommaso Campanella e il tardo Rinascimento (Milan: Franco Angeli).
16. ––– (2002a), Il carcere il politico il profeta. Saggi su Tommaso Campanella (Pisa and Rome: Istituti Editoriali e Poligrafici Internazionali).
17. ––– (2002b), Tommaso Campanella: il libro e il corpo della natura (Bari and Rome: Laterza); Tommaso Campanella: Le livre et le corps de la nature (2007), French transl. by Rebecca Lenoir (Paris: Les Belles Lettres); Tommaso Campanella: The Book and the Body of Nature (2010); Engl. transl. by David Marshall (Dordrecht: Springer).
18. Ernst, Germana and Fiorani, Caterina (eds), (2008) Laboratorio Campanella. Biografia. Contesti. Iniziative in corso (Rome: L'Erma di Bretschneider).
19. Firpo, Luigi (1947), Ricerche campanelliane (Florence: Sansoni).
20. ––– (1998), I processi di Tommaso Campanella, a cura di E. Canone (Rome: Salerno).
21. Fournel, Jean-Louis (2012), La cité du soleil et les territoires des hommes. Le savoir du monde chez Campanella (Paris: Albin Michel).
22. Frajese, Vittorio (2002), Profezia e machiavellismo: il giovane Campanella (Rome: Carocci).
23. Giornata Luigi Firpo 3° (1998), Tommaso Campanella e l'attesa del secolo aureo (1 Marzo 1996) (Florence: Olschki).
24. Hagengruber, Ruth (1994), Tommaso Campanella: Eine Philosophie der Ähnlichkeit, (Sankt Augustin: Academia Verlag).
25. Headley, John M. (1997), Tommaso Campanella and the Transformation of the World (Princeton: Princeton University Press).
26. Lerner, Michel-Pierre (1995), Tommaso Campanella en France au XVII sicle (Naples: Bibliopolis).
27. Mönnich, Michael (1990), Tommaso Campanella: Sein Beitrag zur Medizin und Pharmacie in der Renaissance (Stuttgart: Wissenschafliche Verlagsgesellschaft).
28. Palumbo, Margherita (2004), La Città del Sole. Bibliografia delle edizioni (1623–2002) (Pisa and Rome: Istituti Editoriali e Poligrafici Internazionali).
29. Ponzio, Paolo (2001), Tommaso Campanella. Filosofia della natura e teoria della scienza (Bari: Levante).
30. Walker, Daniel Pickering (1958), Spiritual and Demonic Magic from Ficino to Campanella (London: Warburg Institute).