концепции

Поделиться статьей в социальных сетях:

в избранное

Осязание

Ссылка на оригинал: Stanford Encyclopedia of Philosophy

Впервые опубликовано 25 ноября 2015 г.

Чувство осязания – это одна из центральных форм опыта восприятия. Осязание, которое, как считается, появляется раньше остальных чувств, развивается во всем теле с использованием различных рецепторов, расположенных в коже. Когда мы активно двигаемся и исследуем мир, эти сигналы часто сочетаются с обильной информацией, предоставляемой рецепторами растяжения мышц и сухожилий. Благодаря этим уникальным свойствам осязание поднимает множество интересных философских вопросов. Его сложный, но фундаментальный характер делает его центральной темой дискуссий о мультисенсорной природе восприятия, о связи между восприятием и действием, а также о связи между осязанием и осознанием тела.

Контекст и терминология

Осязание — это фундаментальная форма невизуального восприятия, которая играет решающую роль почти во всем нашем сенсорном опыте (особенность, отмеченная Gibson 1966). Учитывая разнообразие составляющих его систем и форм опыта, его, в отличие от многих других чувств, можно осмысленно рассматривать как мультисенсорное по своей сути. Кроме того, представляется, что у него есть уникальные и интересные с философской точки зрения связи с исследовательскими действиями и осознанием тела.

Прежде чем переходить к этим вопросам, будет полезно предоставить некоторое введение в контекст терминологии, используемой для описания осязания. Это стандартные термины, используемые как в философии, так и в когнитивной науке, и (по большей части) они представляют собой нейтральные способы говорить о различных составляющих, задействованных в типичном опыте осязания.

То, что обычно обозначается «чувством осязания», мы будем называть «активным» или «тактильным» осязанием. Это относится к осязанию, которое включает в себя какое-либо движение. Это движение может быть сознательным исследовательским движением рук и других сенсорных поверхностей, участвующих в прикосновении, или оно также может относиться к опыту, создаваемому объектами, движущимися по неподвижному телу. В большинстве случаев тактильное осязание включает задействование кинестезии (осознания движения) и проприоцепции (осознания положения тела). Некоторые применяют термин «тактильный» для любого осязания, которое включает активацию (физиологически и функционально различных) кинестетических или проприоцептивных систем (например, Loomis and Lederman 1986). Осязание, полностью опосредованное кожей, будет называться «кожным осязанием». Термин «осязательный» будет использоваться как общий термин для обозначения любой формы осязательного опыта (так что он используется так же, как «слуховой» и «обонятельный» используются для слуха и обоняния). Для описания функций и объектов, доступных через осязание, будет использоваться термин «осязаемый» (опять же, точно так же, как термин «видимый» используется для функций и объектов, доступных посредством зрения).

Является ли осязание мультисенсорным?

Осязание часто классифицируется как одно из пяти традиционных чувств, наряду со зрением, слухом, обонянием и вкусом.

Во-первых, у осязания нет единого органа чувств. Кожа, конечно, является наиболее убедительным кандидатом на роль сенсорного органа, но сама кожа не является сенсорной. Скорее кожа содержит множество различных сенсорных систем. Многие из них – к примеру, те, которые кодируют боль и зуд – не связаны напрямую с осязанием. Например, мы, по крайней мере в большинстве случаев, не рассматриваем кожные боли как часть собственно осязания. То же самое, кажется, справедливо в отношении зуда, покалываний и вспышек боли, хотя, возможно, они кажутся более тесно связанными с осязанием. В любом случае это не образцовые примеры осязательного восприятия, и если они кажутся более тесно с ним связанными, то это требует объяснения.

Даже если мы сосредоточимся только на тех системах, которые обычно связывают с осязанием, то обнаружим ряд различных сенсорных каналов. Некоторые из них оказалось невероятно трудно изолировать и изучить (см., например, историческое обсуждение в Gallace and Spence 2014). Действительно, мы только сейчас начинаем понимать роль и функции самых базовых типов рецепторов, участвующих в осязании. Еще одна методологическая проблема, к которой мы еще вернемся, касается глубокой связи между осязанием и исследовательским действием (она хорошо изложена в Jones and Lederman 2006). Многие из исторически важных эмпирических исследований осязания были сосредоточены на кожном осязании, особенно на отображении двухточечного порога на поверхности тела. Этот порог представляет собой минимальное расстояние, на котором субъект может различать два различных раздражителя. Для его изучения требуется, чтобы субъекты оставались полностью неподвижными, в то время как очень маленькие зонды (например, конский волос) используются для генерации стимулов. Гораздо труднее оценивать осязание в экологически значимых условиях, когда речь идет о неограниченных движениях с использованием всего тела.

Отсюда возникают некоторые интересные вопросы о том, что считать осязанием. Были сделаны разные попытки дать ему определение. Согласно одной из них, типичные способы объединения систем, задействованных в осязании, не дают ничего похожего на связную оценку. Вывод такой:

Подобные обсуждения раскрывают глубину и сложность проблемы. Вот несколько причин того, почему вопрос настолько сложен. На физиологическом уровне афферентные нервные каналы, несущие информацию о тепловых свойствах, очень похожи на те, которые кодируют боль и зуд, а также значительно отличаются от тех, которые участвуют в кодировании давления, формы и вибрации (некоторые эмпирические основания см. в Lumpkin and Caterina 2007; важные недавние оговорки см. в Saal and Bensmaia 2014). Другими словами, тепловые каналы физиологически и функционально больше похожи на ноцицептивные каналы, задействованные в переживание боли, чем на каналы, участвующие в различительном прикосновении (Schepers and Ringkamp 2010). И все же тепловое осознание часто считается частью осязания и даже одним из центральных его аспектов. А вот боль почти никогда не рассматривается как часть осязания.

Таким образом, осязание сложно изолировать на основании физиологии или функций. Кроме того, существует проблема, заключающаяся в том, что тактильное осязание включает в себя множество важных рецепторов, которые расположены в мышцах, суставах и сухожилиях, а вовсе не в коже. Поскольку считается, что эти рецепторы почти всегда участвуют в кодировании осязания, то возникает дополнительная проблема, заключающаяся в том, что даже многочисленные рецепторы в коже — это не единственные рецепторы, участвующие в типичном опыте осязания.

Учитывая эти факты, осязание нельзя неким упрощенным образом ассоциировать только с кожей. Кожа содержит разнородный набор популяций рецепторов, и эти популяции различаются по своим физиологическим и функциональным свойствам. Кроме того, наши способы классификации элементов как частей осязания, по-видимому, не являются каким-либо очевидным способом зависящими от этих различий. Таким образом, кажется очевидным, что чувство осязания — это не просто форма перцептивного осознания, состоящая из сигналов, поступающих через рецепторы нашей кожи.

Возможно, из-за этого функционального физиологического разнообразия преобладающий взгляд на осязание в современной литературе по когнитивной науке обычно рассматривает осязание как мультисенсорное по сути, а не как единую унифицированную модальность, такую как зрение и слух (примеры и обсуждение см. в Loomis and Lederman 1986; Fulkerson 2011; Gallace and Spence 2014; Jones and Lederman 2006; Linden 2015).

В философских работах по индивидуации чувств осязание зачастую оказывалось трудным случаем. Часто это не связано с физиологическим и функциональным разнообразием, о котором говорилось выше. Даже если мы сосредоточимся только на феноменологических особенностях осязательного восприятия или на типичных объектах осязательного осознания, то осязанию, кажется, свойственно разнообразие, которое сопротивляется любому унифицирующему описанию. Аристотель отмечал, что осязание, в отличие от других доминирующих модальностей, по-видимому, лишено единого «воспринимающегося отдельным чувством» (недавнюю эмпирическую трактовку см. Kung 2005). В такой концепции «воспринимаемость отдельным чувством» — это сенсорная особенность, доступная только в одной модальности, конститутивная для нее (Marmodoro 2014). Для зрения цвет — «воспринимающееся отдельным чувством». Любое восприятие цвета является визуальным, поскольку никакая другая модальность не обеспечивает осознания этой характеристики. «Воспринимающиеся отдельным чувством» противопоставлялись «общим ощущаемым», обнаруживаемым более чем в одной модальности.

Вместо этого у него есть несколько потенциальных воспринимающихся, включая давление и температуру. Это тоже может быть веской причиной для того, чтобы рассматривать осязание как совокупность различных чувств, а не как единую модальность.

Вопрос о том, как выделять сенсорные модальности, в последнее время приобрел центральное значение в философии. Далее мы кратко рассмотрим несколько ключевых подходов и то, как они могут применяться к осязанию.

Один из подходов состоит в том, чтобы рассматривать отдельные сенсорные модальности как специализированные информационные каналы или «дороги в организм» (Keeley 2002). В соответствии с этим критерием осязание опять же может рассматриваться как совокупность множества сенсорных модальностей, поскольку оно включает в себя ряд различных информационных каналов. Они различаются по природе раздражителей, к которым они чувствительны, по характеру их профилей активации, по функциональным свойствам и даже по своей эволюционной истории.[1]

Другая возможная точка зрения, которая во многих отношениях больше подходит для унификации осязания, заключается в том, чтобы рассматривать сенсорные модальности как «конвенциональный вид» — что-то, что мы используем, но что не полностью определяется соответствующими науками (Nudds 2003). Если это верно, то нам не следует ожидать, что в основе нашей концепции осязания лежит какое-то физиологическое единство или связь. Вместо этого мы используем разговор о сенсорных модальностях, чтобы отметить то, что субъект может знать на основе своего опыта. Согласно этой концепции, то, что мы называем чувством осязания, является формой осознания, которая обычно обеспечивает осознание веса, текстуры, температуры объекта и т. д. Узнать, что Анна прикоснулась к вазе, значит получить информацию о том, что она была в состоянии осознать теплоту и прочность вазы, а также другие типично осязаемые свойства.

Мы также могли бы полностью отвергнуть идею о том, что мы можем адекватно классифицировать чувства по какому-либо одному измерению. Вместо этого мы могли бы классифицировать чувства, используя все доступные критерии, создавая многомерное пространство возможных сенсорных модальностей (Macpherson 2010). В такой концепции осязание можно было бы классифицировать в соответствии с его типичными органами чувств, его репрезентативным содержанием, физическими раздражителями, к которым оно чувствительно, и его феноменальным характером. С этой точки зрения, человеческое осязание, по-видимому, занимало бы большее пространство модальности, чем другие основные человеческие чувства. Это, вероятно, выявило бы одно из основных различий между человеческим осязанием и другими сенсорными модальностями.

Другой вариант — утверждать, что, хотя осязание действительно имеет разрозненный и разнородный функциональный и физиологический профиль, это также в значительной степени верно в отношении других сенсорных модальностей. То, что объединяет все системы, которые кажутся унисенсорными, не имеет отношения к единству по одному из основных критериев, перечисленных выше (физиология, содержание, раздражители и т. д.) Может оказаться, что различные системы, участвующие в человеческом осязании, скорее функционируют вместе, чтобы соединять или связывать сенсорные функции (Fulkerson 2014c). Эта «связывающая» теория предлагает способ, которым различные системы, участвующие в осязании, могут быть связаны друг с другом, даже если не существует единого измерения, в котором осязание всегда было бы единым.

Осязание и другие чувства

Помимо собственных конституирующих систем, осязание интересным образом взаимодействует с другими модальностями. Это важно для истории философии в особенности потому, что наиболее обсуждаемое взаимодействие — или потенциальное взаимодействие — между чувствами касалось связи между осязанием и зрением. Оба чувства несут информацию о форме, размере и местонахождении, но, кажется, делают это совершенно по-разному. Долгое время центральными вопросами были природа и сила этих различий.

Этот вопрос привлек внимание в значительной степени из-за известного письма Молинье Локку (см. статью о проблеме Молинье). Молинье спросил, может ли слепорожденный после полного восстановления зрения отличить куб от сферы (различие, выученное через осязание), используя только зрение. Это поднимает много вопросов о связи между теми пространственными представлениями, которые доступны с помощью осязания, и теми, которые доступны с помощью зрения, а также об их переносимости. В основе вопроса Молинье лежит множество предположений, которые издавна исследуются философами и психологами (Evans 1985; Campbell 1996; Hopkins 2005).

Кроме того, было много дискуссий о том, как осязание и зрение могут различаться с точки зрения их пространственных характеристик. Похоже, что зрение обеспечивает богатое чувственное восприятие объектов в пространственном поле — области, где присутствуют потенциальные объекты, но где в настоящее время их нет (то есть, кажется, при помощи зрения мы можем видеть пустое пространство). Осязание же, похоже, представляет характеристики другим образом. Как и слух, осязание, кажется, помогает осознать только отдельные объекты, каждый из которых занимает определенное место.

Отношения между осязанием и агентностью открывают более интересные области для дальнейшего исследования. В частности, представляется обоснованным, что осязание имеет тесную связь с нашими действиями в качестве агентов. Отчасти это является результатом того факта, что осязание, кажется, требует активных исследовательских движений, и эти движения часто являются управляемыми и сознательными. Учитывая это, вероятно, неудивительно, что осязание так тесно связано с агентностью. Можно даже использовать эту тесную связь между осязанием и агентностью для решения эпистемологической проблемы восприятия (см. Smith 2002 и статью о проблеме восприятия). Когда мы нажимаем на твердый объект, сопротивление нашему агентному акту давления дает нашему опыту более прочную эпистемологическую основу, чем то, что мы переживаем через другие сенсорные модальности.

Философов также интересовало отношение между осязанием и другими сенсорными модальностями. Кажется обоснованным думать, что осязание, в отличие от зрения, не имеет полного трехмерного чувственного поля во внешнем пространстве. Скорее осязание кажется ограниченным пределами тела, и поэтому осязаемое поле, в отличие от других модальностей, определяется пределами и протяженностью поверхности тела. Это предполагаемое различие в природе пространственного восприятия осязания и зрения отмечает четкое структурное различие между ними, даже если они представляют одни и те же наборы объективных характеристик. Точно так же можно утверждать, что осязание отличается от других чувств тем, что всегда связано с осознанием тела (O’Shaughnessy 1989). При таком подходе направленное вовне осознание осязания становится возможным только на фоне осознания тела. Этот подход получил название «шаблонного» (Scott 2001).

Осязаемые качества

Любое обсуждение модальности восприятия часто обращается к природе перцептивных качеств или характеристик, которые становятся доступными с помощью этой модальности. Например, разговор о зрении естественным образом приводит к метафизическим вопросам о природе цвета. Подобным же образом обсуждение слуха поднимет вопросы о природе звуков. Однако осязание уникально в этом отношении, поскольку философских исследований природы осязаемых качеств было мало.

Одно исключение, уже отмеченное выше, касается термических свойств тепла и холода. Но даже здесь метафизической природе этих качеств уделяется мало внимания. Это понятно, учитывая, что осязание, кажется, приводит нас в контакт с обычными материальными объектами и их свойствами. Похоже, что нет никаких серьезных опасений по поводу природы плотности, текстуры, вибрации и т. п. Однако есть важный вопрос о структуре чувственных осязаемых качеств. Каким образом эти обычные осязаемые свойства репрезентируются или испытываются?

Отстаивание такого утверждения включает в себя важное различие между транзитивными и нетранзитивными телесными ощущениями. Транзитивные ощущения — это такие ощущения, как тепло и давление, которые имеют как сенсорный компонент, так и реальное свойство. У нетранзитивных ощущений нет никаких несенсорных черт реального мира. Это один из способов отделить боли, подергивания и покалывания от собственно перцептивного осязания. Затем «пространственный» взгляд утверждает, что почти все объективные осязаемые характеристики, доступные через транзитивные ощущения, являются реляционными пространственными свойствами. Согласно этому реляционному взгляду на осязание, любое непосредственное осязательное восприятие включает в себя отношение между нашим телом и объектами, контактирующими с ним. Шероховатая поверхность — это твердая поверхность, обладающая жесткостью и некоторой неровной формой. Гладкая поверхность отличается лишь ровной формой. Шероховатость и гладкость можно проанализировать с точки зрения формы. Твердый объект — это тот, который не меняет своей формы. Мягкий объект меняет форму под давлением. Текучесть определяется как обладание определенной формой при определенных обстоятельствах. Здесь играет роль давление, поэтому этот взгляд также требует его пространственного описания. Одна из возможностей заключается в том, что давление — это качество, которое имеет тенденцию вызывать изменение формы тела. Липкость может возникать, когда что-то остается в контакте с одним и тем же местом на коже, тогда как скользкие предметы этого не делают. Несмотря на то, что здесь есть возможности для редукции, многие из этих шагов кажутся шагами ad hoc и не подтверждаются эмпирическими данными. Требуется более удачная концепция.

Более свежая точка зрения гласит, что осязаемые качества лучше всего понимать как интенсивные черты, которые различаются по интенсивности в одном вариативном измерении (Fulkerson 2014b). Например, когда мы чувствуем вибрацию, кажется, что ее интенсивность (в данном случае — частота) увеличивается в одном качественном измерении. Похоже, это верно в отношении большинства осязаемых характеристик. Обычно они не сложные, а простые, различающиеся по одному измерению. Этот взгляд хорошо согласуется с эмпирическими данными и предлагает единое объяснение структурных связей между разрозненным набором сенсорных характеристик. Однако здесь есть одно опасение, снова касающееся нашего понимания тепла и холода. Сами по себе вариации интенсивности не кажутся подходящими для отражения природы переживания тепла и холода (см. ниже). Вместо того, чтобы измеряться в одном направлении наши представления тепла и холода различаются по интенсивности в двух направлениях вокруг нейтральной точки (Gray 2012). Переживание холода — это опыт, который отличается от нейтрального в одном направлении, а наше переживание тепла отличается от нейтрального в другом (возрастающем) направлении. Что еще более важно, представляется, что природа этих движений больше зависит от изменений в нашем текущем состоянии тела, чем от объективных измерений температуры. Итак, тепловые свойства, кажется, вновь создают дополнительные трудности, с которыми не сталкиваются другие осязаемые качества.

Осознание температуры

Философов давно интересовала тепловая система. Как отмечалось выше, тепловые свойства трудно связать с другими осязаемыми характеристиками как в «пространственной», так и в «интенсивной» точке зрения. С любой из них трудно понять уникальную структуру наших терморецептивных систем и телесную роль, которую они играют. Одна из возможных причин этой трудности может быть связана с тем, что термические свойства являются вторичными качествами. Вторичное качество — это качество, которое (в некоторой степени) решающим образом зависит от нашего субъективного осознания. Идея в том, что в действительности в мире не существует таких понятий, как «тепло» и «холод». Есть только разные значения температуры или средней кинетической энергии. Через нашу кожу мы ощущаем нечто гораздо более структурированное, чем это (факт, наиболее ярко развернутый в Grey 2012). Мы ощущаем объекты как очень холодные, как холодные, а затем – и только в довольно узком общем диапазоне – как нейтральные. После этой нейтральной точки объекты приобретают совершенно другой характер и начинают казаться теплыми, а затем — горячими (опять же, до определенного предела). Это пространство теплового осознания включает в себя своего рода инверсию через нейтральную точку.

Что еще более важно, температура, которую мы обычно воспринимаем как нейтральную, зависит от контекста и особенно от текущего теплового состояния нашего тела и сенсорных поверхностей.

Здесь кроется некоторая проблема для нашей наивной концепции теплового осознания. Обычно мы склонны думать, что наше осознание горячего и холодного дает объективную или, по крайней мере, полезную информацию о фактической температуре. Мы используем его, чтобы проверять детские бутылочки, определять, включен ли нагреватель, и убеждаться, что ванна не обожжет нас. Если же тепловое осознание дает нам осознание чисто субъективного опыта, слабо связанного с температурой, тогда кажется, что он не совсем то, что мы обычно за него принимаем. Теплый раздражитель кажется холодным, когда наши тела уже нагреты, но горячим, когда наши тела находятся в холодном состоянии. Эту разницу можно ощутить сразу, если одновременно нагреть одну руку в горячей воде, охладить другую в ледяной бане, и подвергнуть их обе воздействию ванны с нейтральной водой. Одна и та же вода будет ощущаться одновременно как горячая и холодная.

Тепловое осознание и его неустойчивая связь с объективной температурой использовались, чтобы доказать, что сенсорные системы обычно не занимаются (исключительно) передачей объективной сенсорной информации (Akins 1996). Скорее они, кажется, передают только информацию о нашем текущем состоянии тела (Craig 2002). Если это верно, то это могло бы объяснить некоторые хорошо известные, но загадочные явления, такие как ощущение металла холодным на ощупь, а дерева – теплым, даже когда они имеют одинаковую объективную температуру. Это также объясняет наши разные уровни теплового осознания частей тела при разных температурах.

Осязание и осознание тела

Чувство осязания тесно связано с осознанием тела. Эта связь, по-видимому, намного сильнее той, которую мы находим в других чувствах (хотя, как мы увидим, это несколько спорно). Эту тесную связь легко понять.

Если оставить в стороне рассмотренные выше опасения по поводу определения органа осязания, есть доля правды в утверждении о том, что мы осязаем всем своим телом. В конце концов, мы осязаем, используя нашу кожу, мышцы, суставы. Мы можем осязать, используя практически любую поверхность по всему телу. [2] Точка зрения Армстронга, обсуждавшаяся выше, предполагает, что осязание всегда было ощущаемой связью между нашими телами и некоторым объективным свойством, непосредственно связанным с нами.

Одна из возможностей состоит в том, что чувство осязания, хотя и отличается от проприоцепции, тем не менее всегда включает ее (O’Shaughnessy 1998, 2000; Ratcliffe 2008). Поскольку проприоцепция — это не что иное, как осознание местоположения и ориентации наших собственных тел, то в некотором существенном смысле осязание почти всегда включает осознание тела. Ссылаясь на новаторские работы Мерло-Понти (Merleau-Ponty 2002), Гибсона (Gibson 1966) и Мартина (Martin 1992) об отношениях между тактильным и телесным осознанием, Рэтклиф (Ratcliffe 2012) представляет подробный обзор того, как осязание, кажется, способствует осознанию как вещей, внешних по отношению к телу, так и самого тела. Тело — это то, с помощью чего мы измеряем характеристики вещей во внешнем мире, и поэтому оно всегда присутствует в нашем осознании вещей через осязание. Существует много причин считать эту связь относительно слабой. Есть убедительные примеры — такие как занятия спортом или быстрое прикосновение к объектам — в которых кажется, что мы получаем через осязание осознание внешнего мира, но не прямое осознание тела (Scott 2001). [3]

Другая возможность состоит в том, что, хотя осязание действительно включает в себя осознание тела, природа и структура этого осознания существенно отличаются от того, что мы видим в типичных случаях опосредованного восприятия. Осязание не предполагает осознания тела как части какого-то внешнего свойства (как в других случаях опосредованного восприятия) и не подразумевает явного когнитивного отношения. Вместо этого может оказаться, что для осязательного восприятия необходимо какое-то телесное ощущение (Richardson 2011). Эта точка зрения имеет то преимущество, что она объясняет, почему осязание обязательно включает в себя осознание тела, а также то, почему оно отличается от более типичных случаев опосредованного восприятия. В частности, она отличается от «шаблонного» подхода тем, что не требует сопоставления пространственного или другого содержания между осязательным восприятием и осознанием тела. По этой причине оно легче справляется с расширенным осязанием.

Расширенное осязание — или осознание объектов и свойств, находящихся на расстоянии, достигаемое при помощи трости или другого инструмента — можно использовать для аргументации в пользу родственного, но отличного взгляда на связь между перцептивным осязанием и осознанием тела (Fulkerson 2012). То, что мы можем получать опыт от объектов осязания и свойств, расположенных на некотором расстоянии от тела, поднимает вопросы о посреднической роли телесного осознания. Учитывая природу расширенного осязания, кажется неправдоподобным утверждать, что существует что-то вроде соответствия содержания перцептивного осязания (или функций, доступных через осязание) с содержанием или функциями, задействованными в осознании тела. Скорее похоже, что перцептивное осязание информационно зависит от осознания тела. Идея в том, что и осознание тела (особенно проприоцепция и кинестезия), и различительное прикосновение используют одни и те же сенсорные входы. Перцептивное осязание – это результат извлечения отдаленной информации из более проксимальной телесной информации для использования специализированными нижестоящими системами (см. Serino and Haggard 2010). Поскольку все сенсорные ощущения будут результатом такого извлечения, то телесная информация всегда будет доступна для осознания.

Все эти различные подходы занимают позицию в отношении того, в какой степени осязание вызывает прямое осознание внешних свойств и объектов, и до какой степени такое осознание опосредуется осознанием тела. Кроме того, они обычно вынуждены занять позицию в отношении пространственного содержания перцептивного осязания. В соответствии с воззрениями, согласно которым все внешнее осязательное осознание в конечном итоге является формой телесного осознания, получить опыт расширенного осязания попросту невозможно. Другие взгляды, придерживающиеся менее строгой зависимости между перцептивным осязанием и осознанием тела, берут на себя дополнительное бремя объяснения того, как возможно удаленное осязание. Эти варианты имеют аналоги в эмпирической литературе. Некоторые, например, хотят провести четкое различие между «интероцепцией» и «экстероцепцией» (Craig 2002). Согласно этой точке зрения, многие аспекты осязания – хотя в основном речь о его тепловых свойствах и о большинстве форм чисто телесных ощущений (о зуде, покалывании, боли и т. д.) – в первую очередь направлены не на внешний мир, а на текущее состояние нашего тела. Это часть того, как наш организм поддерживает гомеостаз. Это приводит к возможности того, что определенные аспекты осознания тела могут играть очень разные функциональные роли, особенно когда они задействованы в генерации перцептивного осязания.

Осязание и действие

Как отмечалось в начале, осязание имеет как пассивную, так и активную природу. В более пассивных формах осязание включает в себя кожные активации по всей поверхности тела. К ним относятся телесные ощущения тепла и холода, давления, вибрации и т. п. Вдобавок эти активации имеют ограниченный, полностью телесный пространственный характер. Эта форма осязания сыграла важную роль в ранних эмпирических исследованиях осязания, особенно в определении природы и остроты наших популяций сенсорных рецепторов. Такое определение часто достигалось за счет измерения двухточечного порога, упомянутого выше. Это расстояние варьируется в зависимости от различных мест тела и является надежным ориентиром для определения плотности и пространственного разрешения многих осязательных рецепторов на теле. [4] Хотя эти пассивные формы осязания важны — особенно в эмпирическом исследовании осязания — при типичных, неограниченных прикосновениях мы используем для активного изучения окружающей среды каждую часть нашего тела. Мы используем руки, кисти и пальцы, мы двигаем туловищем и ногами и активно ощущаем практически каждую поверхность нашего тела. При обычном использовании осязание подразумевает специальные движения и способы схватывания. Такие хватательные манипуляции через прикосновение часто отличают от стереогнозиса, или распознавания объекта через прикосновение. Кроме того, эти движения задействуют и используют множество рецептивных систем, которые представляются по природе активными. Например, тактильное осязание включает в себя обратную связь от наших движений, а также информацию о нашей двигательной активности (как в моторном планировании, так и в эфферентных копиях). Возможно, главнее всего то, что оно также включает в себя информацию от рецепторов в наших мышцах и суставах. Все эти элементы взаимодействуют и играют решающую роль в формировании и развитии нашего осязания. По этой причине осязание, особенно активное, тактильное, представляется идеальной моделью для таких взглядов на восприятие, согласно которым оно по сути является формой действия или по крайней мере формой опыта, уникальным образом включающего в себя действие.

Более широкая тактильная система, понимаемая таким образом, включает в себя все тело и обеспечивает прямое осознание вещей в окружающей среде, используя и активно объединяя несколько различных сенсорных сетей. Многие более поздние теоретики испытали влияние этой убедительной концепции осязания.

Межу осязанием и исследованием существует глубокая связь. Приведем лишь один пример: субъекты обладают примечательной способностью определять размер и форму многих крупных объектов, просто поднимая и перемещая их в пространстве (Turvey 1996). Эти действия обеспечивают богатую и особенную форму осознания, которую невозможно создать или воссоздать только с помощью кожных активаций. Эти динамические сенсорные ощущения демонстрируют сильную связь между осязанием и действием.

Сегодня многие теоретики считают восприятие активным по своей сути. Это большая и разнообразная группа, в которую входят моторные теоретики, энактивисты и многие другие (см. статью о воплощенном познании).

Осязание, особенно динамическое и интерактивное, описанное Гибсоном и Терви, может служить убедительным свидетельством в пользу таких взглядов. Или же можно по крайней мере сказать, что доводы в их пользу будут наиболее убедительными в контексте динамичных форм чувства осязания. Приведем здесь только один яркий пример: Ноэ (Noë 2004) отстаивает представление о восприятии, в котором оно рассматривается как форма действия. Он начинает свое обсуждение с утверждения, что зрение «похоже на осязание» тем, что включает в себя взятие из окружающей среды проб и ее исследовательское зондирование. Активный характер осязания никогда не ставится под сомнение и может использоваться в этом контексте как модель для понимания других форм восприятия. Верно, что тактильное осязание кажется активным по своей сути, но остается много уточняющих вопросов о метафизических отношениях между действием и осязанием (например, является ли действие для осязания просто каузально необходимым или же конститутивным). Вероятно, это станет активно исследуемой областью.

Приятность осязания

Последняя область набирающих оборот философских исследований касается роли удовольствия и боли в восприятии, что обычно обозначается как «аффект». [5] Этот вопрос является центральным для нашего полного понимания богатства и сложности перцептивного опыта.

Когда мы чувствуем запах чего-то ужасного или видим нечто красочное, мы интенсивно реагируем на эти переживания и получаем прямую мотивацию действовать так или иначе. Эти формы аффективного перцептивного опыта, по-видимому, ликвидируют разрыв между опытом, эмоциями и оценочными суждениями. По этой причине существует множество различных объяснений ценностной природы этих переживаний.

Для подобного исследования осязание вновь является отличным источником. Наши осязательные переживания часто кажутся чувственно приятными или неприятными. Это часть самого опыта восприятия, а не просто состояние удовольствия и боли, которое сопровождает этот опыт, но является отдельным от него. Образцовые примеры включают удовольствие, получаемое от вкусной еды, или ужасность некоторых неприятных запахов. И вновь, здесь осязание пригодно для более тщательного исследования. В последние годы исследователи открыли особый класс афферентных нервных каналов, которые, по-видимому, отвечают за ощущение удовольствия (Löken et al. 2009; McGlone et al. 2012). Эти каналы, называемые CT-афферентами, максимально отзывчивы на медленные, регулярные активации, подобные тем, которые генерируются пером, мягко проводимым по руке. Эти каналы кажутся приятными версиями знаменитых С-волокон, вовлеченных в болевые ощущения.

Хотя открытие афферентов было захватывающим шагом в нашем понимании аффективного опыта восприятия, они также вызывают много вопросов. Как рецептор может «кодировать приятность»? Есть ли другие подобные рецепторы для приятного прикосновения к голой коже (гладкая безволосая кожа губ и ладоней, где нет СТ-афферентов)? Что значат эти рецепторы для нашего понимания удовольствия, боли и аффективных переживаний в целом? И, возвращаясь к тому, с чего мы начали, мы можем серьезно задуматься, является ли СТ-система частью осязания и, если да, то до какой степени. С одной стороны, СТ-система кажется, в отличие от кожной боли, подлинным компонентом системы осязания; с другой стороны, CT-система также не имеет прямой отличительной функции. СТ-взаимодействия многое говорят о сложных способах, которыми эмоции и мотивация могут быть тесно связаны с опытом восприятия. Их также можно рассматривать как шаг к лучшему пониманию аффилиативного осязания — формы заботливого осязания, которое формирует важный элемент социальных связей и развития человека, особенно иммунной системы (Field 2003). Можно ожидать, что эта тема станет растущей областью исследования.

Примечания

1. Об эволюции основных элементов человеческого осязания (соматосенсорной и моторной коры) см. в Kaas 2004.

2. Обсуждение вопросов, вызванных самим осознанием тела см. в статье об осознании тела.

3. О работе непосредственно над понятием осознания тела см. De Vignemont 2007a, 2007b, 2014; Maravita et al. 2003, Schwenkler 2011 и статьи в Bermúdez et al. 1995.

4. Де Виньемонт и Массин (De Vignemont and Massin 2015) проделали особенно хорошую работу, обсуждая, среди прочего, природу кожного осязания.

5. Это очень интересный раздел литературы. Многие работы сосредоточены в первую очередь на чувственном удовольствии и боли (например, Helm, 2002), в то время как другие явно намерены также объяснить своими взглядами аффект восприятия (например, Cutter and Tye 2011; Aydede and Fulkerson 2011). Как мы увидим, эмпирическая литература по аффектам восприятия в последнее время развивается быстрыми темпами, и философы начинают играть все более важную роль в этих дискуссиях.

Библиография

Akins, K., 1996, “Of sensory systems and the ‘aboutness’ of mental states”, The Journal of Philosophy, 93(7): 337–372.

Armstrong, D.M., 1962, Bodily Sensations, London: Routledge & Kegan Paul.

Aydede, M. and G. Güzeldere, 2005, “Cognitive Architecture, Concepts, and Introspection: An Information Theoretic Solution to the Problem of Phenomenal Consciousness”, Noûs, 39(2): 197–255.

Aydede, M. and M. Fulkerson, 2013, “Affect: Representationalists’ Headache”, Philosophical Studies, 170(2): 175–198.

Batty, C., 2009, “What’s That Smell?” The Southern Journal of Philosophy, 47(4): 321–348.

–––, 2010, “Scents and Sensibilia”, American Philosophical Quarterly, 47(2): 103–118.

Bermúdez, J.L., A.J. Marcel, and N. Eilan, 1995, The Body and the Self, Cambridge, MA: MIT Press.

Campbell, J., 1996, “Molyneux’s Question”, Philosophical Issues, 7: 301–318.

Craig, A.D., 2002, “How do you feel? Interoception: the sense of the physiological condition of the body”, Nature Reviews Neuroscience, 3(8): 655–666.

Cutter, B. and M. Tye, 2011, “Tracking Representationalism and the Painfulness of Pain”, Philosophical Issues, 21(1): 90–109.

Deroy, O., Y.C. Chen, and C. Spence, 2014, “Multisensory constraints on awareness”, Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences, 369(1641): 20130207–20130207.

De Vignemont, F., 2007a, “Habeas Corpus: The Sense of Ownership of One’s Own Body”, Mind & Language, 22(4): 427–449.

–––, 2007b, “How many representations of the body?” Behavioral and Brain Sciences, 30(02): 204–205.

–––, 2014, “A multimodal conception of bodily awareness”, Mind, 123(492): 989–1020.

De Vignemont, F. and O. Massin, 2015, “Touch”, in M. Matthen, (ed.), The Oxford Handbook of the Philosophy of Perception, New York: Oxford University Press.

Evans, G., 1985, “Molyneux’s Question”, in G. Evans, (ed.), Collected Papers, Oxford: Oxford University Press.

Field, T., 2003, Touch, Cambridge, MA: MIT Press.

Fulkerson, M., 2011, “The Unity of Haptic Touch”, Philosophical Psychology, 24(4): 493–516.

–––, 2012, “Touch Without Touching”, Philosophers’ Imprint, 12(5), 1–15.

–––, 2014a, “Rethinking the senses and their interactions: the case for sensory pluralism”, Frontiers in Psychology (Consciousness Research), 5: 1426, online. doi:10.3389/fpsyg.2014.01426 [available online]

–––, 2014b, The First Sense. A Philosophical Study of Human Touch, Cambridge, MA: MIT Press.

–––, 2014c, “What Counts as Touch?”, in Perception and its Modalities, D. Stokes, M. Matthen, and S. Biggs (eds.), New York: Oxford University Press, pp. 191–204.

Gallace, A. and C. Spence, 2014, In touch with the future: The sense of touch from cognitive neuroscience to virtual reality, Oxford: Oxford University Press.

Gibson, J.J., 1966, The Senses Considered as Perceptual Systems, Boston: Houghton Mifflin Company.

Gray, R., 2005, “On the Concept of a Sense”, Synthese, 147(3): 461–475.

–––, 2012, “What do our experiences of heat and cold represent?” Philosophical Studies, 166(S1): 131–151.

Helm, B.W., 2002, “Felt evaluations: A theory of pleasure and pain”, American Philosophical Quarterly, 39(1): 13–30.

Hopkins, R., 2005, “Molyneux’s Question”, Canadian Journal of Philosophy, 35(3): 441–464.

Jones, L.A. and S.J. Lederman, 2006, Human Hand Function, New York: Oxford University Press.

Kaas, J.H., 2004, “Evolution of somatosensory and motor cortex in primates”, The Anatomical Record, 281A(1): 1148–1156.

Keeley, B., 2002, “Making Sense of the Senses: Individuating Modalities in Humans and Other Animals”, The Journal of Philosophy, 99(1): 5–28.

Kung, C., 2005, “A possible unifying principle for mechanosensation”, Nature, 436(7051): 647–654.

Lee, G., 2014, “Temporal Experience and the Temporal Structure of Experience”, Philosophers’ Imprint, 14(3): 1–21.

Linden, D.J., 2015, “Touch: The Science of Hand, Heart, and Mind”, New York: Penguin Publishing Group.

Löken, L.S., J. Wessberg, I. Morrison, F. McGlone, and H. Olausson, 2009, “Coding of pleasant touch by unmyelinated afferents in humans”, Nature Neuroscience, 12(5): 547–548.

Loomis, J. and S. Lederman, 1986, “Tactual Perception”, in K.R. Boff, L. Kaufman, and J.P. Thomas (eds), Handbook of Perception and Human Performance, Ch. 31, New York: Wiley and Sons.

Lumpkin, E.A. and M.J. Caterina, 2007, “Mechanisms of sensory transduction in the skin”, Nature, 445(7130): 858–865.

Macpherson, F., 2010, “Taxonomising the Senses”, Philosophical Studies, 153(1): 123–142.

–––, 2011a, “Cross–Modal Experiences”, Proceedings of the Aristotelian Society, 111(3pt3): 429–468.

–––, 2011b, The Senses: Classic and Contemporary Philosophical Perspectives, New York: Oxford University Press.

Maravita, A., C. Spence, and J. Driver, 2003, “Multisensory integration and the body schema: close to hand and within reach”, Current Biology, 13(13): R531–R539.

Marmodoro, A., 2014, Aristotle on Perceiving Objects, New York: Oxford University Press.

Martin, M.G.F., 1992, “Sight and Touch”, in T. Crane, (ed.), The Contents of Experience, pages 196–216, Cambridge: Cambridge University Press.

Matthen, M., 2010, “On the Diversity of Auditory Objects”, Review of Philosophy and Psychology, 1: 63–89.

–––, 2015, “The Individuation of the Senses”, in M. Matthen (ed.), Oxford Handbook of the Philosophy of Perception, Oxford: Oxford University Press.

McGlone, F., H. Olausson, J.A. Boyle, M. Jones Gotman, C. Dancer, S. Guest, and G. Essick, 2012, “Touching and feeling: differences in pleasant touch processing between glabrous and hairy skin in humans”, European Journal of Neuroscience, 35: 1782–1788.

Merleau-Ponty, M., 2002, Phenomenology of Perception, Malden: Routledge.

Noë, A., 2004, Action in Perception, Cambridge, MA: MIT Press.

Nudds, M., 2003, “The Significance of the Senses”, Proceedings of the Aristotelian Society, 104(1): 31–51.

O’Callaghan, C., 2008, “Seeing What You Hear: Cross–Modal Illusions and Perception”, Philosophical Issues, 18(1): 316–338.

–––, 2010, Sounds: A Philosophical Theory, Oxford: Oxford University Press.

O’Shaughnessy, B., 1989, “The Sense of Touch”, Australasian Journal of Philosophy, 67(1): 37–58.

–––, 1998, “Proprioception and the Body Image”, in Bermúdez, et al. 1998: 175–203.

–––, 2000, Consciousness and the World, Oxford: Oxford University Press.

Ratcliffe, M., 2008, “Touch and Situatedness”, International Journal of Philosophical Studies, 16(3): 299–322.

–––, 2012, “What is Touch?” Australasian Journal of Philosophy, 90(3): 413–432.

Richardson, L., 2011, “Bodily Sensation and Tactile Perception”, Philosophy and Phenomenological Research, 86(1): 134–154.

Saal, H.P. and S.J. Bensmaia, 2014, “Touch is a team effort: interplay of submodalities in cutaneous sensibility”, Trends in Neurosciences, 37(12): 689–697.

Schepers, R.J. and M. Ringkamp, 2010, “Thermoreceptors and Thermosensitive Afferents”, Neuroscience & Biobehavioral Reviews, 34(2): 177–184.

Schwenkler, J., 2011, “The Objects of Bodily Awareness”, Philosophical Studies, 162(2): 465–472.

Scott, M., 2001, “Tactual Perception”, Australasian Journal of Philosophy, 79(2): 149–160.

Serino, A. and P. Haggard, 2010, “Touch and the Body”, Neuroscience & Biobehavioral Reviews, 34(2): 224–236.

Smith, A.D., 2002, The Problem of Perception, Cambridge, MA: Harvard University Press.

Stokes, D., M. Matthen, and S. Biggs, 2014, Perception and Its Modalities, New York: Oxford University Press.

Turvey, M.T., 1996, “Dynamic Touch”, American Psychologist, 51(11): 1134–1152.