концепции

Поделиться статьей в социальных сетях:

в избранное

Трансмировое тождество

Ссылка на оригинал: Stanford Encyclopedia of Philosophy

Впервые опубликовано 25 июля 2006 года; содержательно переработано 8 августа 2013 года.

Понятие трансмирового тождества — или «тождества в возможных мирах» — подразумевает, что один и тот же объект существует в более чем одном возможном мире (при этом действительный мир понимается как один из возможных миров). Таким образом, анализ этого понятия производится в рамках аппарата «возможных миров», который оперирует высказываниями о том, что является возможным или необходимым.

Вопрос о предмете трансмирового тождества всегда вызывал большие споры даже среди тех философов, которые считают, что мы вправе высказываться о возможных мирах. Мнения разнятся от точки зрения, согласно которой понятие тождества между объектами в различных возможных мирах столь проблематично, что его и вовсе нельзя допускать, до той точки зрения, согласно которой это понятие совершенно безобидно и не более проблематично, чем бесспорное утверждение о том, что индивиды могли бы существовать с несколько отличными качествами, нежели те, которыми они реально обладают. Все осложняется тем обстоятельством, что у понятия трансмирового тождества появился значимый конкурент — теория двойников Дэвида Льюиса. Данная теория отказывается от тезиса о том, что индивид существует в более чем одном возможном мире, замещая его допущением, что, хотя каждый индивид существует лишь в одном мире, у него есть двойники в других мирах, где отношение двойниковости (основанное на сходстве) вовсе не характеризуется логикой тождества. Таким образом, ряд дискуссий, связанных с этой проблематикой, посвящен сопоставлению концепции тождества в различных мирах и теории двойников как интерпретативных моделей в рамках аппарата возможных миров, применимых к высказываниям о том, что является возможным и необходимым для конкретных индивидов.

Что такое трансмировое тождество?

Зачем нужно трансмировое тождество?

Предположим, что, определяя модальные высказывания (высказывания о том, что возможно или необходимо; о том, что может или могло бы быть; о том, что не могло бы быть иначе, и т.д.) в рамках аппарата возможных миров, мы рассматриваем общее высказывание «фиолетовые коровы могли бы существовать» как эквивалентное высказыванию «существует некий возможный мир, в котором есть фиолетовые коровы», и общее высказывание «круглых квадратов быть не может» (т.е. что они с необходимостью не существуют) как эквивалентное высказыванию «не существует такого возможного мира, в котором бы имели место круглые квадраты».

Каким образом мы могли бы расширить границы этого аппарата, чтобы включить в него высказывания о том, что возможно и необходимо для конкретных индивидов — так называемые модальные высказывания re de («de re» значит «о вещи»)? Например, высказывание, что Клевер, конкретная (действительно существующая) корова с четырьмя ногами, не могла бы быть жирафом или что у нее могли бы быть только три ноги? Естественное расширение границ заданного аппарата подразумевает, что мы должны были бы рассматривать первое высказывание как эквивалентное утверждению о том, что не существует такого возможного мира, в котором Клевер была бы жирафом, а второе — как эквивалентное утверждению, что в существует некий возможный мир, в котором у Клевер три ноги.

Но получается, что последнее утверждение предполагает, что существует некий возможный мир, где есть Клевер и где у Клевер три ноги, откуда, казалось бы, неизбежно следует, что один и тот же индивид, Клевер, существует как в неком только лишь возможном мире, так и в действительном мире. То есть мы можем установить тождество между Клевер и некоторым индивидом в ином возможном мире. Аналогичным образом получается, что модальное высказывание de re «Бертран Рассел мог бы быть драматургом, а не философом» может обернуться следующим утверждением:

Опять же, получается, что это высказывание подразумевает допущение тождества между индивидом, существующим в действительном мире (Расселом) и индивидом, который существует в неком не-действительном возможном мире.

Подведем итог: естественное распространение интерпретации через возможные миры на модальные высказывания re de подразумевает, что мы принимаем на себя метафизическое обязательство, согласно которому некоторые индивиды существуют в более чем одном возможном мире. Это принято называть идеей тождества в возможных мирах или, более кратко, трансмирового тождества. (Вопрос о том, уместна ли более краткая формулировка, является спорным: с одной стороны, можно подумать, что трансмировое тождество подразумевает тождество между предметами в пределах одного и того же мира, а не тождество между объектами в различных мирах. (Как отмечает Дэвид Льюис (Lewis 1986), наши международные авиалинии (Trans World Airlines) предлагают межконтинентальные, а не межпланетные рейсы.) Тем не менее термин «трансмировое тождество» слишком хорошо утвердился, чтобы попытки представить какую-то альтернативу были разумными, хотя термины «межмировое тождество» или даже «трансмодальное тождество» были бы куда более уместными.) Но является ли такое обязательство в действительности приемлемым?

Трансмировое тождество и концепции возможных миров

Сказать, что между А и В, принадлежащими различным мирам, существует отношение тождества, значит утверждать, что существует некий возможный мир w1 и некий отличный от него мир w2 такие, что А существует в w1, а В существует в w2, и А тождественно В. (Следует помнить, что мы считаем, что действительный мир является одним из возможных миров.) Иными словами, утверждать существование некоторого тождества в различных мирах значит утверждать, что в различных возможных мирах существует один и тот же объект или, проще говоря, что некоторые объекты существуют в более чем одном возможном мире.

Но что означает утверждение, что некоторый индивид существует в лишь возможном мире? И даже если мы полагаем, что в общем и целом допустимо переформулировать модальные высказывания через возможные миры, имеет ли вообще смысл утверждать, что реально существующие индивиды (такие как вы и я, и стол передо мной, и машина моего соседа) существуют в возможных мирах, отличных от действительного мира? Чтобы разобраться в том, чему равнозначно утверждение о тождестве в различных мирах, а также допустимы ли такого рода утверждения, нам необходимо установить, что такое возможный мир и что значит, что некоторый индивид существует в возможном мире.

Среди тех, кто серьезно относится к идее возможных миров (т.е. тех, кто считает, что, в определенном понимании этого термина, возможные миры существуют), имеют место различные представления об их природе.

Согласно одной из концепций (эта концепция принадлежит Льюису) не-действительный возможный мир — это нечто наподобие параллельной вселенной, которая отделена от нашей вселенной в пространстве и времени, но которая содержит объекты столь же реальные, как предметы нашего мира, в том числе и существующие в нем конкретные объекты, такие как люди, столы, коровы, деревья и реки (но кроме того, вероятно, там также существуют конкретные единороги, хоббиты и кентавры).

Согласно Льюису, не существует никакого объективного различия в статусе между тем, что мы называем «действительным миром», и тем, что мы зовем «лишь возможным миром». Наш мир зовется «действительным» просто потому, что мы живем в нем; обитатели другого мира могут с таким же правом называть свой мир «действительным».

Иными словами, с точки зрения Льюиса, термины «действительное» и «действительный мир» являются индексикалами (так же как слова «здесь» или «сейчас»), а не указывают на некий особый онтологический статус (Lewis 1973: 84–91; Lewis 1986: ch. 1).

С точки зрения «крайнего реализма» Льюиса в интерпретации идеи возможных миров, утверждение о том, что Клевер существует в ином возможном мире, равно как и в действительном мире, по-видимому, будет означать, что Клевер является частью этого мира: Клевер должна была бы существовать в качестве (конкретной) части двух миров, «так же как общая рука могла бы быть общей частью пары сиамских близнецов» (Lewis 1986: 198). Но этот тезис проблематичен.

У Клевер в действительности четыре ноги, но их могло бы быть три. Должны ли мы заключить, что Клевер является частью какого-то мира, где у нее только три ноги? Если так, что сколько же у нее ног: четыре (коль скоро в действительности у нее четыре ноги) или семь — раз в нашем мире у нее четыре ноги, а в альтернативном — три? Более того, при этом мы, по-видимому, приписываем Клеверу противоречивые свойства: у нее четыре ноги, и все же у нее при этом не больше трех ног.

Сторонники «крайнего реализма» в определении возможных миров могли бы ответить, что Клевер является четвероногой частью нашего мира и трехногой частью какого-то другого мира. Такова точка зрения Ягисавы (Yasigawa 2010, ср. Lewis 1986: 210–220).

Он считает, что конкретные объекты — вещи, встречающиеся в обыденной жизни, например, коты, деревья и макбуки — протяжены в возможных мирах (так же как и во времени и пространстве) благодаря тому, что они обладают стадиями (или частями), существующими в этих мирах (а также во времени и в пространстве).

Обычные предметы, таким образом, включают пространственные, временные и модальные стадии, каждая из которых в одинаковой степени реальна. С метафизической точки зрения, модальные стадии (а также миры, в которых они наличествуют) существуют наряду с временными и пространственными стадиями (а также моментами времени и местами, в которых они существуют). (Эта точка зрения представляет собой модальный аналог тождества с течением времени в рамках пердурантизма, согласно которому объект продолжает существовать во времени благодаря тому, что у этого объекта имеются «темпоральные части», расположенные в различных временных точках.)

Таким образом, когда мы говорим, что у Клевер четыре ноги в нашем мире, но только три ноги в каком-то другом мире, мы имеем в виду, что у нее есть четырехногая модальная стадия и отличная от нее трехногая модальная стадия. Сама же Клевер не является ни четырехногой, ни трехногой. (Однако в каком-то смысле сама Клевер, будучи сущностью, состоящей из множества модальных стадий, обладает невероятно большим числом ног, даже если в действительности у нее только четыре ноги.)

Другим вариантом «крайнего реализма» в отношении идеи возможных миров будет предположение о том, что у Клевер четыре ноги в нашем мире, но три ноги — в каком-то другом мире. Вообще, свойства, которые мы, как правило, считаем одноместными, на самом деле представляют собой отношения к мирам.

Подобную точку зрения отстаивает МакДэниел. Отличительной чертой его концепции является то, что одна и та же сущность может существовать в соответствии с множеством миров, ибо эта сущность может иметь отношение «существует в» с более чем одним миром. Соответственно, эту точку зрения иногда называют «подлинным модальным реализмом с перекрытием» (McDaniel 2004).

Если мы применим эту идею в отношении проблемы тождества во времени, то мы получим ровно то, что утверждают сторонники концепции нерасщепления, или эндурантизма: у объектов нет темпоральных частей — каждый объект представлен целиком в каждый момент времени.

Льюис отрицает обе эти точки зрения. Он не соглашается с идеей перекрытия, объясняя это тем, что он называет «проблемой акцидентальных внутренне присущих свойств». Если мы придерживаемся идеи перекрытия, «иметь четыре ноги» — это отношение к миру, а следовательно, не одно из свойств, внутренне присущих Клевер.

В самом деле, всякая особенность индивида, варьируемая в различных мирах, оказывается внешней для этого индивида. Как следствие, внутренне присущие свойства всякого индивида оказываются сущностно определяющими для него, что, по мнению Льюиса, недопустимо (Lewis 1986: 199–209).

Сам Льюис совмещает свой реализм в трактовке возможных миров с отрицанием трансмировых тождеств.

Согласно Льюису, вместо того чтобы утверждать, что «Бертран Рассел (всецело или частично) существует в более чем одном мире», следует говорить, что он принадлежит лишь одному миру — нашему, но у него есть двойники в других мирах. И, скорее, будет верно, что именно двойники Рассела будут драматургами, а не философами, нежели то, что Рассел мог бы быть драматургом, а не философом (Lewis 1973: 39–43; 1968; 1986: ch. 4).

Однако версия реализма Льюиса — далеко не единственная концепция возможных миров. Согласно ряду влиятельных альтернативных концепций, возможные миры, хотя и являются реальными предметностями, тем не менее не представляют собой конкретные «иные вселенные», как это предполагается в теории Льюиса, но являются абстрактными объектами и могут быть представлены как (максимально) возможное положение дел, или «то, каким мир мог бы быть» (См. Plantinga 1974; Stalnaker 1976; van Inwagen 1985; Divers 2002; Melia 2003; Stalnaker 1995; см. также отдельную статью настоящей энциклопедии о проблеме возможных миров.

Положение дел S является «максимальным» для всякого положения дел S* только в случае, если либо невозможно, чтобы S и S* имели место одновременно, либо невозможно, чтобы S имело место без S*: смысл ограничения максимальности состоит лишь в том, что возможный мир должен представлять вероятное положение дел — т.е. оно должно быть в соответствующем смысле завершенным или полным.)

На первый взгляд может показаться, что, рассматривая возможные миры как абстрактные предметности, мы только усложняем проблему тождества в различных мирах.

Сложно поверить в то, что я (или стол, или кошка) мог бы быть частью иного льюисова возможного мира, еще сложнее поверить, что такая конкретная предметность, как я (или стол, или кошка) могла бы быть частью абстрактной предметности.

Тем не менее те, кто полагает, что возможные миры являются абстрактными предметностями, как правило, не допускают существования конкретного действительного индивида в мире, который лишь возможен, подразумевая, что эта предметность в буквальном смысле является частью такого абстрактного мира.

Скорее, сторонники этой точки зрения предложили бы иную интерпретацию «существования» в подобном мире. Например, согласно версии Плантинги (Plantinga 1973, 1974), утверждать, что Бертран Рассел существует в некотором возможном мире, где он стал драматургом, значит просто утверждать, что существует (максимально) возможное положение дел, такое что, если бы оно имело место (т.е. если бы оно было реальным), Бертран Рассел бы (также) существовал, но он был бы драматургом.

В такой (дефляционной) концепции существования в возможных мирах, по-видимому, можно полностью избежать тех сложностей, которые сопровождают идею о том, что Бертран Рассел ведет двойную жизнь, будучи частью другого конкретного мира наряду с нашим миром (или идею о том, что он частично присутствует во множестве таких миров).

Так, например, если лишь возможный мир — это «тот, каким мир мог бы быть», тогда действительный мир — это «тот, каким мир является»; если лишь возможный мир — это максимально возможное положение дел, которое не осуществилось, тогда действительный мир будет представлять максимально возможное положение дел, которое было осуществлено. Отсюда следует, что мы должны различать действительный мир qua абстрактная предметность и «действительный мир», понимаемый как совокупность связанных в пространстве и времени предметностей, включая меня, вас и всего, что нас окружает — что составляет «этот универсум» или «этот космос». Смысл того, что я существую в этой конкретной вселенной (будучи ее частью), должен отличаться от смысла того, что я существую в контексте абстрактного положения дел, которое реально имеет место (см. Stalnaker 1976; van Inwagen 1985: n3; Kripke 1980: 19–20).

Таким образом, мы приходим к тому, что проблематичность понятия трансмирового тождества (подразумевающего, что объект существует в более чем одном мире) зависит лишь от того, принимаем ли мы определение возможных миров как конкретных предметностей, как предлагает Льюис (в таком случае понятие трансмирового тождества будет проблематичным), либо мы определяем возможные миры как абстрактные предметности, как это делает Плантинга (в таком случае понятие не проблематично). Тем не менее можно заявить, что проблема не так проста, как может показаться, о чем свидетельствует множество факторов (подробнее об этом см. в разделах 3–5).

Трансмировое тождество и закон Лейбница

Казалось бы, применение идеи трансмирового тождества для интерпретации или переформулирования таких высказываний, как «Бертран Рассел мог бы быть драматургом», может вызывать явные возражения. (Нумерическое) тождество основывается на фундаментальном принципе — законе Лейбница. Этот принцип гласит, что если А тождественно В, тогда всякое свойство А также является свойством В, и наоборот. Иными словами, согласно закону Лейбница, тождество двух объектов подразумевает общность всех свойств этих объектов; следовательно, любого различия между свойствами А и В будет достаточно, чтобы заключить, что А и В нумерически различны. (Принцип, названный здесь «законом Лейбница», также известен как принцип неразличимости тождественных. Его следует отличать от другого (несколько более спорного) принципа, введенного Лейбницем, — тождества неразличимых, который гласит, что, если А и В имеют одинаковые свойства, тогда А тождественно В). Тем не менее весь смысл утверждения идеи трансмирового тождества состоит в том, чтобы представить тот факт, что некий индивид мог бы обладать свойствами, несколько отличающимися от тех, что в действительности ему присущи. И все же не противоречит ли закону Лейбница, к примеру, утверждение, что философ в действительном мире тождественен не-философу в некоем ином возможном мире?

Общепринято, что на это возражение можно дать ответ и что мы можем устранить кажущееся противоречие закону Лейбница. Заметим, что это возражение, будь оно обоснованным, доказывало бы, вероятно, слишком многое, коль скоро сопутствующее возражение подразумевало бы возможность такого явления, как подлинное (нумерическое) тождество, сохраняющееся при изменении свойств предметов с течением времени. Однако принято считать, что для любой корректной интерпретации закона Лейбница это недопустимо. Например, Бертран Рассел был трижды женат и получил Нобелевскую премию по литературе; годовалый Бертран Рассел, разумеется, не был женат — вынуждены ли мы, подчиняясь закону Лейбница, отрицать тождество взрослого нобелевского лауреата с младенцем на основании того, что они обладают различными свойствами? Нет, так как кажущееся противоречие закону Лейбницу можно легко рассеять, сказав, что младенец и взрослый разделяют свойства «быть женатым в 1950» и «быть неженатым в 1873»; кроме того, можно выдвинуть предположение, что правильная интерпретация закона Лейбница состоит в том, что тождество А и В требует, чтобы не существовало такой временной точки, в которой А и В обладали различными свойствами в данной временной точке (см. Loux 1979: 42–43; а также Chisholm 1967). Тем не менее похоже, что подобный прием применим к случаям с модальными высказываниями, где необходимо согласовать «изменение» свойств объекта в различных возможных мирах. Либо мы можем утверждать, что реальный Бертран Рассел и Рассел-драматург, существующий в некоем возможном мире (скажем, w2) схожи в том, что они обладают свойствами «быть философом в действительном мире» и «не быть философом в мире w2», либо мы можем настаивать на том, что при правильной интерпретации закон Лейбница утверждает, что тождество А и В требует, чтобы не существовало ни такого временного момента, ни такого возможного мира, в которых А и В обладали бы различными свойствами в этот момент времени и в этом мире. Мораль, видимо, состоит в том, что высказывания о трансмировом тождестве (в сочетании с утверждением, что некоторые свойства индивида могли бы быть иными) должны быть не более стеснены законом Лейбница, чем допущение тождества во времени в сочетание с тезисом об изменчивости свойств предмета (Loux 1979: 42–43).

Все же следует отметить, что, по мнению Льюиса, предложенный выше способ примирения идеи тождества во времени с законом Лейбница чересчур упрощен и из него вытекает так называемая «проблема временных внутренне присущих свойств», которую можно разрешить, только если мы будем рассматривать предмет, устойчиво существующий и изменяющийся со временем, как состоящий из темпоральных частей, чьи внутренне присущие свойства неизменны (более подробное обсуждение и дополнительные ссылки см. в Lewis 1986: 202–204; Hawley 2001; Sider 2001; Lowe 2002; Haslanger 2003). Кроме того, Льюис отвергает идею трансмирового тождества в пользу теории двойников отчасти и по той причине, что он считает, что аналогичные концепции трансмирового тождества, описываемого в терминах модальных частей, представляют собой неприемлемое решение аналогичной «проблемы акцидентальных внутренне присущих свойств» (Lewis 1986: 199–220; см. раздел 1.2 выше).

Является ли вопрос о трансмировом тождестве псевдопроблемой?

В ходе дискуссий 1960-х и 1970-х годов, посвященных проблеме трансмирового тождества (когда проблема обострилась вследствие развития модальной логики), шел спор о том, является ли понятие трансмирового тождества действительно проблематичным или же, напротив, предполагаемая «проблема трансмирового тождества» — всего-навсего псевдопроблема (см. Loux 1979: Introduction, Section III; Plantinga 1973, 1974: ch. 6; Kripke 1980 (ср. Kripke 1972); Kaplan 1967/1979; Kaplan 1975; Chisholm 1967; дальнейшие разборы см., напр., в Divers 2002: ch. 16; Hughes 2004: ch. 3; van Inwagen 1985; Lewis 1986: ch. 4.).

Определить, что за проблема была в центре этих обсуждений, довольно непросто.

В частности, несмотря на то, что главные защитники той точки зрения, согласно которой предполагаемая проблема является мнимой, явным образом стремились обрушиться на (среди прочего) версию модального реализма, предложенную Льюисом, они все же не пытались отрицать то обстоятельство (см. выше раздел 1.2), что, если придерживаться позиции реализма в отношении возможных миров, как это делает Льюис, то проблема трансмирового тождества должна быть проблематичной. Вопрос осложняется тем, что сторонники позиции, согласно которой предполагаемая проблема трансмирового тождества является мнимой, в какой-то степени отвечали, скорее, на гипотетические аргументы, нежели на доводы, представленные в опубликованных текстах их оппонентов (см. Plantinga 1974: 93).

Тем не менее одна из центральных задач заключалась в том, чтобы решить, необходимо ли подкреплять утверждение, что индивид существует в более чем одном возможном мире, определением критериев трансмирового тождества, и если да, то почему.

В таком случае речь идет о некотором наборе (нетривиальных) необходимых и достаточных условий истинности высказываний, содержащих тождество. Хотя критерий тождества во втором (метафизическом) значении может помочь нам в определении критерия тождества в первом (эпистемологическом) значении, похоже, что критерий тождества во втором значении мог бы наличествовать, даже если при этом он не играл бы никакой роли в определении критерия тождества в первом значении.

Пожалуй, наиболее значительные аргументы против позиции, согласно которой вопрос о трансмировом тождестве (или, используя терминологию, предпочитаемую С. Крипке, «проблема трансмировой идентификации») действительно является проблемой, были представлены Плантингой (Plantinga 1973, 1974) и Крипке (Kripke 1980). Очевидно, главной мишенью Плантинги и Крипке была проблема трансмирового тождества, основывающаяся на трех допущениях. Первое допущение заключается в том, что критерий трансмирового тождества необходим нам для установления тождеств индивидов (с существенно измененными качествами) в возможных мирах на основании того, какими свойствами они наделены в этих мирах. Второе допущение состоит в том, что критерий трансмирового тождества необходим нам, если мы хотим, чтобы наши высказывания об индивидах, существующих в иных возможных мирах, не отсылали к чему-то другому. Третье допущение состоит в том, что мы должны располагать критерием трансмирового тождества для того, чтобы понимать утверждения о тождествах в различных мирах. Всякий, кто принимает одно из этих допущений, скорее всего полагает, что существует такая проблема, как трансмировое тождество, которая позволяет нам делать утверждения, подразумевающие, что индивиды существуют в более чем одном возможном мире. Ведь, по всей видимости, мы не располагаем такими критериями трансмирового тождества, которые могли бы исполнять хоть одну из этих трех ролей.

Тем не менее Плантинга и Крипке предоставляют нам основания полагать, что ни одно из этих трех допущений не выдерживает подробного критического рассмотрения. Если так, если эти три допущения не находят достаточных оснований для того, чтобы мы могли полагать, что проблема трансмирового тождества действительно является проблемой, то предполагаемая проблема должны быть вычеркнута в качестве мнимой.

Прибегнув к нашему примеру с Бертраном Расселом, можно проиллюстрировать эти три допущения следующим образом:

• (1)   «Эпистемологическое» допущение: нам необходим критерий трансмирового тождества применительно к Расселу для того, чтобы мы могли сказать, основываясь на нашем знании тех свойств, которыми обладает индивид в некотором ином возможном мире, идентичны ли этот индивид и Рассел.

• (2)   Допущение «точности референции»: нам необходим критерий трансмирового тождества применительно к Расселу для того, чтобы, когда мы говорим «Существует возможным мир, в где Рассел — драматург», мы могли быть уверены, что говорим именно о Расселе, а не о ком-то другом.

• (3)   Допущение «интеллигибельности»: нам необходим критерий трансмирового тождества применительно к Расселу для того, чтобы мы могли понимать утверждение о том, что существует возможный мир, где Рассел — драматург.

Критика эпистемологического допущения

Эпистемологическое допущение подразумевает, что важность критерия трансмирового тождества применительно к Расселу состоит в том, чтобы позволить нам применить этот критерий для того, чтобы определить, который из индивидов в возможном мире — Рассел. Если, с одной стороны, мы не располагаем таким критерием, мы не сможем его выделить или идентифицировать в иных возможных мирах (Plantinga 1973; 1974: ch. 6; Kripke 1980: 42–53; ср. Loux 1979: Introduction; Kaplan 1967/1979). Тем не менее это предположение, сформулированное таким образом, уязвимо перед критикой, обличающей его как результат путаницы. Ведь разве могли бы мы использовать критерий тождества изложенным нами способом?

Нам следует избавиться от вздорной идеи о том, что, будь у нас критерий трансмирового тождества применительно к Расселу, мы могли бы с его помощью сказать, применив эмпирическую проверку свойств индивидов в иных возможных мирах (вероятно, используя мощный телескоп (Kripke 1980: 44) или «Жюль-Верн-о-скоп» (Kaplan 1967/1979: 93; Plantinga 1974: 94)), который из них — если таковой вообще имеет место — является Расселом.

Ведь никто (включая сторонников крайнего реализма вроде Льюиса) не станет утверждать, что мы располагаем такого рода эпистемологическим доступом к другим возможным мирам. (Согласно Льюису, иные возможные миры каузально изолированы от нашего мира, а следовательно, они находятся за пределами доступа наших телескопов или любых других опытных устройств.)

Но если мы столкнулись с фактом, что критерий тождества в возможных мирах (если мы и вовсе располагали таким критерием) нельзя было бы применять для такой эмпирической проверки, тогда, по-видимому, аргумент, основанный на эпистемологическом допущении, должен быть отброшен. Напрашивается предположение о том, что этот аргумент является результатом (вероятно, неявным) влияния вводящей в заблуждение идеи эпистемологической доступности иных возможных миров для нас. Как пишет Крипке (используя пример президента Никсона):

Впрочем, возможно, что в этом фрагменте главной мишенью Крипке является не ошибочное представление о нашем эпистемологическом доступе к иным возможным мирам, а то, что он полагает ошибочным представлением о природе этих миров («далекие чужие страны») — представлением, которое было бы совершенно уместным с точки зрения реализма Льюиса в интерпретации идеи возможных миров (если отделить его от химерной эпистемологии).

Критика допущения «точности референции»

Можно предположить, что критерий трансмирового тождества важен, потому что, располагая им, мы можем указать, которого индивида мы имеем в виду, говоря, к примеру, «Существует возможный мир, в котором Рассел — драматург».

Предположим, меня спрашивают: «Откуда ты знаешь, что индивид, о котором ты говоришь, этот самый драматург в другой возможном мире, и есть Бертран Рассел, а не, скажем, Дж. Э. Мур, или Марлен Дитрих, или, может быть, кто-то, кто также является драматургом в реальном мире, например, Теннесси Уильямс или Джордж Бернард Шоу? Разве тебе не необходимо было бы применить критерий трансмирового тождества, чтобы удостовериться в том, что ты говоришь именно о Расселе?» (Ср. Plantinga 1974: 94–97; Kripke 1980: 44–47.)

Похоже, что правильным ответом на вопрос будет «нет». Как утверждал Крипке, это предположение кажется неестественным, а именно: что вопрос о том, откуда мы можем знать, которого индивида мы имеем в виду, делая подобные утверждения, может быть разрешен, только если мы располагаем критерием трансмирового тождества, так как можно просто оговорить, что индивид, о котором идет речь — это Бертран Рассел (Kripke 1980: 44).

Вероятно, аналогичным образом, если я говорю, что был какой-то момент в прошлом, когда Джордж Буш был младенцем, и меня спрашивают:

Критика допущения «интеллигибельности»

Третье назначение критерия трансмирового тождества должно быть следующим: для того, чтобы понимать утверждения о существовании некоторого возможного мира, где Рассел — драматург, вероятно, мы должны уметь дать информативный ответ на вопрос: «Каким требованиям должен удовлетворять драматург в другом возможном мире, чтобы он был тождественен Расселу?» Однако, опять же, можно заявить, что этот вопрос легитимен, по крайней мере если речь идет о возможности уточнить множество свойств, которыми должен обладать индивид в некотором ином возможном мире, так чтобы обладание ими было необходимым и достаточным условием того, чтобы данный индивид был Расселом (ср. Plantinga 1973; Plantinga 1974: 94–97; van Inwagen 1985).

Во всяком случае, мы можем указать на то обстоятельство, что кажется весьма сомнительным, будто для понимания высказывания о том, что в какой-то прошедший момент времени Джордж Буш был младенцем, мы должны суметь дать какой-то информативный ответ на вопрос

Однако, даже если все три допущения можно отбросить, признав их непригодными (или по крайней мере неадекватными) причинами предполагать, что нам требуются критерии для определения трансмирового тождества (и, следовательно, предполагать, что существует проблема трансмирового тождества как таковая), отсюда еще не следует, что нет весомых причин для такого предположения. В частности, даже если мы не принимаем эти три допущения, все еще может оставаться четвертое:

(4) Критерий трансмирового тождества применительно к Расселу должен непременно наличествовать (в виде множества свойств, обладание которыми нетривиальным образом необходимо и достаточно для того, чтобы объект в любом возможном мире был Расселом), чтобы утверждение о существовании некоторого возможного мира, где Рассел — драматург, было истинным. Такое множество свойств было бы тем, что можно назвать нетривиальной индивидуальной сущностью (individual essence) Рассела, при этом индивидуальная сущность индивида А является свойством или множеством свойств, обладание которыми одновременно необходимо и достаточно для индивида в любом возможном мире, чтобы данный индивид был тождественен А.

Существуют по крайней мере две причины полагать, что рассматриваемые таким образом аргументы оставляют эту проблему открытой. Первая связана с аналогией между трансмировым тождеством и тождеством во времени. Даже если мы можем понимать утверждение о том, что в какой-то момент времени, который имел место в прошлом, Джордж Буш был младенцем, не будучи при этом в силах предоставить информативные (нетривиально) необходимые и достаточные условия тождественности взрослого Джорджа Буша и некоего ранее существовавшего младенца, отсюда не следует, что таких условий нет вовсе. Многие философы полагали, что такие условия существуют для тождества личности во времени. Во-вторых, тот факт, что мы можем удостовериться (оговорив это) в том, что мы говорим о некоем возможном мире, где именно Бертран Рассел — а не кто-то другой — драматург (если такой мир вообще есть), не подразумевает, что, делая эту оговорку, мы имплицитно не оговариваем, что этот индивид удовлетворяет — в пределах этого мира — нетривиально необходимым и достаточным условиям для того, чтобы быть Расселом, даже если мы не в состоянии сказать, в чем они состоят.

Вторая причина исходит из тех соображений, в соответствии с которыми, если (как полагает большинство философов) Бертран Рассел обладает какими-то сущностными свойствами (т.е. свойствами, которые присущи ему во всех возможных мирах, в которых он существует), оговаривать то, что мы говорим о возможном мире, где Рассел является драматургом, — значит оговаривать (по крайней мере имплицитно), что этот возможный мир — тот мир, где некто, обладающий сущностными свойствами Рассела, является драматургом. Например, согласно тезису Крипке о «необходимости начала» (necessity of origin), для людей сущностным свойством является наличие родителей (Kripke 1980). Если это верно, тогда, говоря, что существует некий возможный мир, где Рассел — драматург, для того, чтобы наша оговорка была согласованной, по всей видимости, мы должны имплицитно оговаривать, что этот возможный мир — тот, где некто, рожденный действительными родителями Рассела, является драматургом, даже если мы не знаем, кем были родители Рассела и если мы (очевидно) неспособны провести эмпирическое исследование родословной индивида, существующего в возможном мире.

Таким образом, по-видимому, даже если Крипке прав, настаивая на том, что нам нет нужды уточнять нетривиально необходимые и достаточные условия тождества Рассела в некотором ином возможном мире, если мы хотим сформулировать легитимное утверждение о существовании возможного мира, где Рассел — драматург, тем не менее, может оказаться, что такие такие условия все же существуют (ср. Kripke 1980: 46–47 и 18n17; Lewis 1986: 222).

Но имеются ли положительные основания считать, что трансмировое тождество требует определения нетривиальных необходимых и достаточных условий (нетривиальных индивидуальных сущностей), если мы оставим в стороне доводы, основывающиеся на допущениях точности референции, интеллигибельности и эпистемологическом допущении?

Индивидуальные сущности и прозрачные тождества

Главный аргумент в пользу этой точки зрения (что установление трансмировых тождеств требует указания нетривиальных индивидуальных сущностей) состоит в том, что такие сущности необходимы для того, чтобы избежать так называемых прозрачных тождеств в возможных мирах. Некоторые склонны считать, что прозрачные тождества — слишком высокая цена за возможность описывать модальные высказывания de re через трансмировое тождество. Если они правы и если (как полагают многие философы) мы не можем предложить удовлетворительные варианты определения нетривиальных индивидуальных сущностей (по крайней мере для таких предметов, как люди, коты, деревья и столы), тогда, действительно, трансмировое тождество оказывается весьма проблематичным понятием. (Используемый здесь термин обозначает примерно то же, что и «примитивная этость» (primitive thisness) Адамса (Adams 1979), хотя Адамс, скорее, говорит о тождестве, которое не супервентно на квалитативных фактах, а не о тождестве, которое и вовсе не супервентно на каких-либо фактах.)

Предположим, что мы объединяем идею трансмирового тождества с утверждением (без которого идея кажется бессмысленной), что трансмировое тождество может устанавливаться между А в w1 и В в w2, даже если свойства, которыми обладает В в w2, несколько отличаются от свойств, которыми обладает А в w1 (или, проще говоря, предположим, что мы сочетаем утверждение о существовании трансмирового тождества с утверждением, что не все свойства предмета являются для него сущностными). Тогда можно констатировать (если только речь не идет о нетривиальных индивидуальных сущностях), что нам грозит необходимость признать существование возможных миров, отличающихся друг от друга только в том, что касается тождеств некоторых содержащихся в них индивидов.

Парадокс Чизолма и прозрачные тождества

Один из подобных аргументов, взятый из работы Чизолма (Chisholm 1967), выглядит так. Поместим Адама и Ноя в действительный мир (и ради условий нашей задачи представим себе, что эти библейские персонажи — реальные люди), тогда, исходя из правдоподобного допущения, что не все свойства Ноя и Адама сущностны для них, кажется, что существует возможный мир, в котором Адам чуть более похож на действительного Ноя, чем он был в действительности, а Ной чуть больше похож на действительного Адама, чем в действительности.

Но если такой мир существует, тогда, похоже, должен быть еще и такой мир, где Адам еще больше похож на действительного Ноя, а Ной еще больше похож на действительного Адама. Продолжая в таком духе, по-видимому, мы можем прийти в конце концов к такому возможному миру, который точь-в-точь похож на действительный за исключением того, что Адам и Ной в нем «поменялись ролями» (а также за исключением всех различий, которые логически следуют из этого факта, например, Ева будет супругой мужчины, играющего роль Адама, но по сути являющегося Ноем). Но если такое может произойти с Адамом и Ноем, тогда, по всей видимости, это может произойти с любой другой парой индивидов. Например, мы можем представить себе возможный мир, который точно повторяет действительный мир за исключением того, что в этом мире вы играете роль, которую играю я в действительном мире, а я — играю роль, которую выполняете вы в действительном мире (ср. Chisholm 1967: 83 [в Loux 1979]). Но данная ситуация кажется неприемлемой. Разве может быть верно, что я мог бы обладать всеми вашими качествами — за исключением вашей идентичности, в то время как вы обладали бы всеми моими — кроме моей идентичности?

Тем не менее, если мы полагаем, что такие заключения неприемлемы, как мы можем их избежать? Очевидный ответ будет состоять в том, что в случае Адама–Ноя необходимо, чтобы те роли, которые выполняют Адам и Ной в реальном мире, включали в себя некоторые сущностные свойства, благодаря которым их носители являются соответственно Адамом и Ноем. То есть необходимо, чтобы имели место нетривиальные различия как между сущностными свойствами Адама и Ноя, так и между их акцидентальными свойствами. Точнее, необходимо, чтобы Адам обладал некоторыми сущностными свойствами, которые сущностно отсутствуют у Ноя, и наоборот. Ведь если «роль Адама» включает некоторые свойства, которые сущностно отсутствуют у Ноя, тогда, конечно же, не существует возможного мира, в котором Ной обладал бы этим свойством, в таком случае для Ноя не будет возможным исполнять роль Адама (со всеми ее особенностями), и нам удастся избежать угрозу выше описанного мира с перемешавшимися ролями.

Предположение, что Адам и Ной различаются в своих сущностных свойствах, таким образом, хотя и оказывается достаточным для того, чтобы предотвратить появление мира с перемешавшимися ролями, тем не менее само по себе не подразумевает, что и Адам, и Ной обладают индивидуальной сущностью — множеством сущностных свойств, обладание которыми (не только необходимо, но и) достаточно для того, чтобы быть Адамом или Ноем. Предположим, что одно из сущностных свойств Адама — то, что он живет в Эдемском Саду, в то время как Ной сущностно лишен этого свойства. Таким образом мы предотвращаем возможность того, чтобы Ной мог играть роль Адама, хотя само по себе это не подразумевает, что ничто иное помимо Адама не может играть эту роль.

Однако, когда мы размышляем над потенциальной общностью этого аргумента, получается, что, если мы намерены предотвратить смешения ролей, связанные с действительными индивидами, мы должны предположить, что всякий действительный индивид обладает некоторым сущностным свойством (или множеством сущностных свойств), которое сущностно отсутствует у других индивидов. Например, чтобы предотвратить все случаи смешения ролей, связанные с Адамом и другими действительными индивидами, необходимо, чтобы существовал некоторый компонент «роли Адама», который не только был бы существенным для бытия Адамом, но также не мог бы быть исполнен в любом другом возможном мире ни вами, ни мной, ни каким бы то ни было другим индивидом, кроме Адама.

Даже если мы предположим, что все действительные индивиды отличаются друг от друга такого рода «отличительными» сущностными свойствами, все это, строго говоря, не подразумевает, что они обладают индивидуальными сущностями.

Например, это не исключает существование возможного мира, в точности похожего на действительный за исключением того, что в этом возможном мире роль Адама выполняет не Адам, а некий лишь возможный индивид (отличающийся от всех действительных индивидов). Тем не менее, если мы считаем неприемлемой идею, что такие возможные миры существуют — т.е. миры с перемешавшимися ролями, которые отличаются от действительного мира только за счет идентичностей некоторых содержащихся в нем индивидов — тогда, по всей видимости, мы должны предположить, что такие индивиды, как Адам (и Ной, и я, и вы) обладаем (нетривиальными) индивидуальными сущностями, причем индивидуальной сущностью Адама (по определению) является некоторое свойство (или множество свойств), которое и существенно для бытия Адамом, и не принадлежит ни в одном из возможных миров никакому другому индивиду, кроме Адама. Иными словами, это сущностное свойство (или множество свойств) гарантирует, что его носителем является Адам и никто иной.

Чизолм (Chisholm 1967) приходит к идее мира с перемешавшимися ролями в несколько этапов; таким образом, его аргумент опирается на транзитивность тождества (в возможных мирах) в сочетании с допущением о том, что последовательность небольших изменений может сложиться в одно большое изменение.

Иногда говорят, что так называемый «Парадокс Чизолма» в значительной мере опирается на эти предпосылки, полагая, что он имеет структуру парадокса о соритах (род парадоксов, которые выводят из верных, казалось бы, допущений совершенно абсурдные заключения, как, например, заключение, что человек, у которого миллион волосков на голове, лысый). (См. напр., Forbes 1985: ch. 7).

Тем не менее существует версия аргумента о смешении ролей, которая не опирается на кумулятивный эффект ряда небольших изменений. Например, предположим, мы считаем, что Адам и Ной не отличаются друг от друга в своих сущностных свойствах; иными словами — что все существующие между ними различия — акцидентальны (т.е. контингентны).

Казалось бы, отсюда сразу же следует, что каким бы ни был Адам, Ной мог бы быть таким же, и наоборот. Но одно из возможных воплощений Адама — то, которое имеет место в действительности, а одно из возможных воплощений Ноя — это то, каков он в действительности. Итак, если Адам и Ной не различаются в своих сущностных признаках, по всей видимости, существует такой возможный мир, в котором Адам исполняет роль Ноя, и такой возможный мир, где Ной исполняет роль Адама. Однако у нас нет никакой явной причины считать, что мир, в котором Адам играет роль Ноя, и мир, в котором Ной играет роль Адама, не могут быть одним и тем же миром.

И в таком случае существует некий возможный мир, где Адам и Ной поменялись ролями. Данный аргумент о мире с перемешавшимися ролями не опирается на ряд небольших изменений: все, что здесь требуется, — это допущение о том, что между Ноем и Адамом нет сущностных различий.

Или, иными словами, требуется допущение о том, что всякое сущностное свойство Ноя также является сущностным свойством Адама и наоборот (см. Mackie 2006: ch. 2; см. также Adams 1979).

Форбс об индивидуальных сущностях и прозрачных тождествах

Другой род аргументов в пользу заключения об угрозе «прозрачных» трансмировых тождеств — тождеств, которые не основаны или не супервентны на других фактах, — которую можно предотвратить только в случае, если мы допускаем, что предметы обладают нетривиальными индивидуальными сущностями, представлен Грэмом Форбсом.

(Строго говоря, задача Форбса состоит в том, чтобы избежать тождеств, которые не основываются на том, что он называет «внутренне присущими» свойствами.) Тип аргумента, используемый Форбсом, можно охарактеризовать следующим образом (с опорой на Forbes 1985: ch. 6; см. также Mackie 2006, Ch. 3).

Допустим (что кажется совершенно правдоподобным), что действительно существующий дуб мог бы быть иным в некоторых отношениях по сравнению с тем, какой он есть. Допустим кроме того, что, даже если он обладает некими сущностными свойствами (скажем, существенно, что это именно дуб), он не обладает нетривиальной индивидуальной сущностью, состоящей в некотором множестве его внутренне присущих свойств.

Тогда есть опасность существования трех возможных миров (назовем их w2, w3 и w4), причем в w2 существует дуб, идентичный исходному дереву (w2 представляет один из возможных вариантов инаковости дерева), в w3 есть дуб, идентичный исходному (w3 при этом представляет другой возможный вариант инаковости дерева), а в w4 есть два дуба, один из которых является точной копией дерева из w2, а другой — точной копией дерева из w3. Если все три этих мира — w2, w3 и w4 — возможны, тогда, учитывая, что по крайней мере одно из деревьев в w4 не тождественно исходному дереву (коль скоро два предмета не могут быть тождественны одному предмету), то существуют примеры трансмирового тождества (и трансмирового различия), где речь идет о дереве в одном возможном мире, и о дереве в другом возможном мире, и эти тождества не основываются на или не супервентны на свойствах, внутренне присущих этим деревьям в соответствующих возможных мирах. Например, допустим, что одно из двух деревьев из w4, которое является точной копией дерева из w2, не тождественно исходному дереву.

Тогда, очевидно, различие (не-тождественность) между этим деревом из w4 и деревом из w2 не основывается на свойствах, внутренне присущих деревьям из w2 и w4; то же касается тождества между деревьями из w2 и исходным деревом: оно также не основывается на свойствах, внутренне присущих дереву в w2 и и дереву в действительном мире.

Форбс утверждает, что для того, чтобы избежать такого рода последствий, нам следует предположить, что (в отличие от второго допущения, использованного при формулировании вышеупомянутого «аргумента редупликации») дуб действительно обладает нетривиальной индивидуальной сущностью, состоящей в некоторых присущих ему внутренне свойствах, и на роль его сущностного признака более всего подходит тот, который включает в себя факт, что этот дуб произрос из определенного семени, из которого он произрос в действительности.

Если у дерева есть такая «внутренняя» индивидуальная сущность, тогда, если возможны и w2, и w3, то каждый из них должен содержать дерево, которое обладает (в этом мире) внутренне присущими свойствами, которые совершенно точно являются достаточными для того, чтобы это дерево было тождественно исходному дереву, в таком случае (чисто логически) мира наподобие w4, в котором содержатся внутренние копии их обоих, не может существовать. (См. Forbes 1985: ch. 6, а также см. дискуссию об этом вопросе в Mackie 1987; Mackie 2006; Robertson 1998; Yablo 1988; Chihara 1998; Della Rocca 1996; дальнейшее развитие проблемы см. в Forbes 1986, 1994, 2002.)

Наконец, очевидно, что для струкруры аргумента Форбса совершенно не принципиально то, что в выбранном им примере речь идет о дереве. Так называемый «аргумент редупликации» Форбса, следовательно, связан с общей проблемой определения модельных высказываний de re как высказываний о трансмировом тождестве индивидов: либо мы должны признать, что трансмировое тождество индивидов может быть «прозрачным», либо мы должны найти нетривиальные индивидуальные сущности, на которых может основываться их тождество в возможных мирах.

Трансмировое тождество и условия тождества во времени

Итак, мы успели заключить, что (нетривиально) необходимые и достаточные условия трансмировой тождественности с заданным объектом будут включать в себя наличие индивидуальной сущности у данного объекта — некоторого множества свойств, которыми данный объект будет обладать во всех возможных мирах, где он существует.

Но можно задаться вопросом, почему мы должны делать такое заключение.

Для тех, кто считает, что такие (нетривиально) необходимые и достаточные условия тождества во времени существуют, нет надобности (и практически все они этого не делают) полагать, будто бы такие условия заключаются в том, чтобы объект обладал «всевременной сердцевиной» (говоря словами Гарольда Нунана), которая присутствует в любой момент его бытия. Почему же в случае модальных высказываний должно быть иначе?

Очевидный ответ, похоже, должен быть следующим.

В случае тождества во времени мы можем опираться на отношения (отличные от простого сходства) между состояниями индивидов в различные временные моменты их существования.

Например, мы вроде бы можем сказать, что взрослый Рассел тождественен Расселу-младенцу благодаря тому, что между его младенческим состоянием в 1873 году и его взрослым состоянием, скажем, в 1950 году имеются определенные пространственно-временные и каузальные непрерывности, которые составляют определяющую черту длящегося существования человека.

Однако мы не можем основывать тождества в возможных мирах на такого рода отношениях непрерывности (см. Quine 1976).

Впрочем, если задуматься, возможно, этот вывод покажется слишком поспешным. Если мы предположим, что любая возможная для Рассела биография представляет собой возможное пространственно-временное и каузальное протяжение состояния, в котором он действительно находился в какой-то момент своего существования, тогда, вероятно, мы могли бы опереться на тот же самый факт непрерывности, с помощью которого обосновывается его тождество во времени в реальном мире, для того чтобы обосновать его тождество в возможных мирах (ср. Brody 1980: 114–115, 121).

Например, по всей вероятности, сказать, что Рассел мог бы быть драматургом, значит сказать, что имел место какой-то момент времени его реального существования, в который он мог бы стать драматургом. Если так, то тогда, пожалуй, мы можем полагать, что то, что драматург в возможном мире тождественен Расселу, значит, что жизнь этого драматурга — в том мире, где он существует — на каком-то раннем этапе была точь-в-точь такой же, как жизнь реального Рассела на раннем этапе, однако из этой точки она развивается пространственно-временным и каузальным образом (который характеризует непрерывное существование человеческих индивидов) в карьеру драматурга вместо карьеры философа.

Тем не менее, хотя такое представление сперва может показаться заманчивым, оно приводит нас ко всяким трудностям, если мы желаем с его помощью достичь условий, которые действительно являются и необходимыми, и достаточными для тождества индивидов в возможных мирах. Эти трудности связаны с тем, что требование того, чтобы ранний период жизни Рассела (или его происхождение) во всех возможных мирах, где он существует, в точности повторял ранний период его реальной жизни (или его происхождение), кажется слишком строгим.

И все же, если ранний период жизни Рассела мог бы быть иным в каких-то отношениях, тогда мы должны ответить на следующий вопрос: благодаря чему индивид в ином возможном мире, ранний период жизни которого чуть отличается от раннего периода жизни реального Рассела, будет тождественным Расселу? Ответ именно на такого рода вопрос требуется для определения необходимых и достаточных условий трансмирового тождества. (Обсуждение этого «ветвистого» представления о возможностях и его импликаций для вопросов, связанных с трансмировым тождеством и сущностными свойствами, см. в Brody 1980: ch. 5; Mackie 1998; Mackie 2006: chs 6–7; Coburn 1986: sec. VI; McGinn 1976; Mackie 1974; Prior 1960.)

Решения проблем

Можно по-разному относиться к тому обстоятельству, что при отсутствии нетривиальных индивидуальных сущностей определение модальных высказываний re de через трансмировые тождества, по всей видимости, порождает проблему прозрачных тождеств (напр., вследствие аргумента редупликации Форбса и парадокса Чизолма).

Мораль, извлеченная Чизолмом из его аргумента в статье 1967 года, заключалась в скептическом отношении к идее трансмирового тождества, отчасти основанном на скептицизме в вопросе о том, возможно ли вывести нетривиальные индивидуальные сущности, которые бы предотвратили возникновение миров с перемешавшимися ролями. Некоторые другие мыслители шли еще дальше, заключая, что такого рода головоломки не только дают серьезный повод отбросить идею трансмирового тождества, но также и повод принять теорию двойников. (Заметим, однако, что причины, побуждающие Льюиса принять теорию двойников, далеко отстоят от такого рода головоломок (см. Lewis 1986: ch. 4).) Третий вариант — можно согласиться с тем, что прозрачные тождества существуют или по крайней мере что у индивидов (включая реальных индивидов) могут быть квалитативные двойники в других возможных мирах, а тождества в различных мирах могут включать так называемые различия «этовостей» (см. Adams 1979; Mackie 2006: chs 2–3; а также Lewis 1986: ch. 4, sec. 4). Четвертый вариант — по этому пути пошел Форбс — заключается в смешанном решении: Форбс допускает, что среди некоторых индивидов (в том числе людей и деревьев) есть те, для которых вполне можно найти соответствующие нетривиальные индивидуальные сущности (опираясь на отличительные черты, связанные с происхождением этих индивидов), хотя для прочих индивидов (включая большинство артефактов) может не найтись ни одного подходящего сущностного определения, и для таких случаев следует прибегать к теории двойников (см. Forbes 1985: chs 6–7).

Показательно, впрочем, что ни один мыслитель не пытается утверждать, что метод применения «нетривиальной индивидуальной сущности» годится для всех возможных случаев. Иными словами, похоже, все сходятся в том, что ценой интерпретации всех модальных высказываний de re через трансмировое тождество (а не через теорию двойников) будет допущение прозрачных тождеств в возможных мирах.

Наконец, можно отметить, что рассматриваемые здесь проблемы, связанные с трансмировым тождеством, возникают лишь благодаря допущению, что не все свойства индивида являются сущностными (и, следовательно, если он существует в более чем одном возможном мире, то в различных мирах этот индивид может обладать различными свойствами).

Если вместо этого мы должны были бы предположить, что все свойства индивида сущностны — и отсюда следовало бы, например, что Бертран Рассел не мог бы существовать, обладая свойствами, сколь-либо отличающимися от его действительных свойств — тогда подобного рода проблем бы не возникало. Более того, каким бы неправдоподобным ни казалось это предположение, оно все же представляет определенный исторический интерес.

Ведь, согласно стандартной интерпретации идей Готфрида Лейбница, философа, который был отцом-основателем теорий возможных миров, концепция Лейбница о так называемых «полных индивидуальных понятиях» свидетельствует о том, что ее автор согласился бы с тем, что для такого индивида, как Бертран Рассел, все его свойства будут сущностными (см. Лейбниц, «Рассуждение о метафизике» (1687), разд. 8 и 13).

Согласно «гиперэссенциалистской» точке зрения, которой, судя во всему, был привержен Лейбниц, всякий индивид в любом возможном мире, чьи свойства в этом мире отличаются от действительных свойств Рассела, строго говоря, не тождественен Расселу.

Тем не менее нам также ясно, что это не дает нам возможность спасти интерпретацию модальности de re через трансмировое тождество. Как раз наоборот: если не существует возможного мира, в котором Рассел существует со свойствами, отличающимися от его действительных свойств, тогда правдоподобным будет заключение, что не существует возможного мира помимо действительного, где Рассел вообще мог бы существовать.

Ведь всякий лишь возможный мир должен чем-то отличаться от действительного мира, если только возможные миры не должны быть точными копиями действительного мира — а с этим допущением не согласился бы сам Лейбниц.

Если так, то, как следствие, свойства всякого индивида в ином возможном мире должны как-то отличаться от действительных свойств Рассела (даже если речь идет лишь о различности реляционных свойств), и в таком случае, если все свойства Рассела являются сущностными, тогда тот индивид вовсе не Рассел. (Впрочем, можно сказать, что Лейбниц отчасти предвосхищает теорию двойников, которая пытается отстаивать истинность утверждения о том, что Рассел мог бы быть иным в каких-то аспектах (тем самым отвергается «гиперэссенциализм»), вместе с тем сохраняя метафизический тезис о том, что ни в одном возможном мире не может существовать индивид, который был бы в строгом смысле тождественен Расселу (ср. Kripke 1980: 45n13).)

Этовости и haecceitism

Идея, что трансмировое тождество индивида является «прозрачным», иногда описывается как позиция, согласно которой тождество индивида должно заключаться в обладании данным индивидом так называемой haecceity, или этовости, — неразложимым, не-квалитативным свойством, которое является необходимым и достаточным для бытия тем индивидом, которым он является. (Иногда для обозначения этовости используется термин «индивидуальная сущность».

Стоит отметить, что, в соответствии с используемой в настоящей статье терминологией, хотя этовость и является индивидуальной сущностью, она не будет являться нетривиальной индивидуальной сущностью.) Тем не менее вовсе не очевидно, что вера в допущение прозрачных тождеств требует того, чтобы мы принимали идею этовости. Мы вполне можем допустить, что трансмировые тождества могут быть «прозрачными», не допуская при этом, что они основываются на каких бы то ни было свойствах — пусть даже неанализируемых этовостях (см. Lewis 1986: 225; Adams 1979: 6–7). Таким образом, мы должны различать то, что принято называть «haecceitism» (грубо говоря, речь идет о представлении, что в возможных мирах могут существовать прозрачные тождества — такие тождества, которые не выводятся из квалитативных свойств) от представления об этовостях, согласно которому индивиды должны обладать неразложимыми не-кваитативными свойствами, конституирующими их бытие в качестве тех индивидов, которыми они являются. (Подробнее об употреблении термина «haecceitism» см. Lewis 1986: ch. 4, sec. 4; Adams 1979; Kaplan 1975: sec. IV. Об истории термина «этовость» см. статью из настоящей энциклопедии о средневековых теориях этовости.)

Стоит отметить, кроме того, что представление о «прозрачных» трансмировых тождествах в том смысле, о котором говорится здесь, не равнозначно представлению о «прозрачных конкретностях» (bare particulars), если быть прозрачной конкретностью значит быть предметностью, лишенной (нетривиальных) сущностных свойств. Как показывает аргумент, рассматриваемый нами выше в разделах 4.1–4.2, приверженность идее «прозрачных» (или «необоснованных») различий в идентичностях двух индивидов А и В, существующих в двух различных мирах (речь может идти, например, о паре людей или о паре деревьев), не подразумевает, что эти индивиды не обладают нетривиальными сущностными свойствами. Единственное, что следует из этого, так это то, что А и В не различаются по своим нетривиальных сущностных свойствах.

Следовательно, несмотря на то, что вполне могут существовать нетривиальные необходимые условия бытия А в любом возможном мире, а также нетривиальные необходимые условия бытия В в любом возможном мире, тем не менее таких нетривиальных необходимых условий бытия А, которые бы не были также необходимыми условиями бытия В, и наоборот, не существует (см. «умеренный haecceitism» Адамса в Adams 1979: 24–26).

Трансмировое тождество и транзитивность тождества

Ранее мы утверждали, что предположение о возможности трансмирового тождества без нетривиальных индивидуальных сущностей сталкивается с угрозой прозрачных («необоснованных») тождеств в возможных мирах. Один из таких контраргументов представлен парадоксом Чизолма, который опирается на транзитивность тождества, приходя в результате к тому, что ряд небольших изменений свойств Адама и Ноя приводит нас допущению о существовании мира, где Адам и Ной поменялись ролями. Однако транзитивность тождества порождает дополнительные проблемы, связанные с трансмировым тождеством, и некоторые из них никак особенно не связаны с риском смешения ролей или появления прозрачных тождеств.

Аргумент транзитивности Чендлера

Один такой аргумент был предложен Чендлером (Chandler 1976). Его можно проиллюстрировать следующим образом (обратившись к примеру самого Чендлера). Представим, что у нас есть велосипед, изначально состоящий из трех составных частей: А1, В1 и С1. (Можно предположить, что А1 — это рама, а В1 и С1 — это колеса.)

Допустим, мы думаем, что любой велосипед мог бы изначально состоять из любых двух третей его исходных составляющих. Назовем это (вслед за Forbes 1985) «принципом терпимости».

Этот принцип представляет собой вполне правдоподобное развитие мысли, к которой прибегают очень многие: требование, чтобы такой объект, как велосипед, может существовать, только если все его исходные составные части были бы одними и теми же, чрезмерно строгое.

Далее, допустим, что мы считаем, что велосипед может изначально состоять только из одной трети его исходных составных частей, включая даже замену для оставшихся двух третей. Назовем это «принципом ограничения».

Комбинация этих допущений порождает трудность для переформулировки модального утверждения de re относительно велосипедов через трансмировое тождество.

Ведь если мы предположим (как позволяет нам принцип терпимости), что существует возможный мир w2, в котором наш велосипед сделан из частей А1 + В1 + С2, где C1 ≠ C2, тогда, если мы применим принцип терпимости к этому велосипеду, то мы должны сказать, что он мог бы быть сделан (в каком-то еще возможном мире w3) из любых двух третей этих составных частей при замещении третьей составляющей: например, что в w3 велосипед можно сделать из А1 + В2 + С2, где B1 ≠ B2 и C1 ≠ C2. Велосипед в М3 является, ex hypothesi, тождественным велосипеду из М2, а велосипед из М2, ex hypothesi, тождественен исходному велосипеду; таким образом, по транзитивности тождества, велосипед из w3 тождественен исходному велосипеду. Следовательно, наши допущения влекут противоречие. В w3 у нас есть велосипед, который изначально составлен из А1 + В2 + С2 и который одновременно и тождественен исходному велосипеду (за счет повторного применения принципа терпимости в сочетании с транзитивностью тождества), и не тождественен исходному велосипеду (согласно принципу ограничения).

Можно выдвинуть предположение, что вышеприведенная версия принципа терпимости слишком мягкая.

По всей видимости, неверно, что велосипед можно сделать только из двух третей его исходных составляющих; видимо, нам требуется ограничение в 90% или выше. Тем не менее вышеприведенный простой аргумент, очевидно, можно применить для того, чтобы выявить противоречие между принципом ограничения и всяким принципом терпимости, допускающим какое-то отличие от исходного состава велосипеда — просто за счет того, что мы представим более длинную цепочку возможных миров.

Более того, ясно, что проблему можно обобщить, включив сюда всякий объект, к которому применимы различные версии принципов терпимости и ограничения в связи с исходным материалом, из которого составлен этот объект — а такое обобщение, по-видимому, охватывает все артефакты, а, может быть, и биологические организмы.

Мы могли бы назвать эту головоломку «проблемой трансмирового тождества», так как она отчасти обращается против принципа транзитивности тождества, и этой проблемы можно избежать, если интерпретировать утверждение о том, что велосипеды могли бы быть устроены иначе (т.е. модальное высказывание de re о велосипедах), через отношение между двойниками, которое не является транзитивным (Chandler 1976).

Итак, сторонники теории двойников могут допускать, что велосипед мог бы быть изначально составлен из А1 + В1 + С2, а не из А1 + В1 + С1, на основании того, что (согласно принципу терпимости) существует его двойник (в w2), изначально составленный таким образом. Сторонник теории двойников может также допускать, что велосипед (такой как представленный в w2), изначально составленный из А1 + В1 + С2, мог бы быть изначально составлен из А1 + В1 + С2, коль скоро (по принципу терпимости) существует его двойник (в w3), который изначально составлен таким образом.

Тем не менее, раз отношение двойников (в отличие от отношения тождества) не транзитивно, то стороннику теории двойников не требуется говорить, что велосипед в w3 — изначально составленный из А1 + B2 + С2 — является двойником велосипеда, который существует в действительном мире (w1) и который изначально состоит из А1 + В1 + С1, ведь его сходство с велосипедом из М1 может быть недостаточным для бытия двойником этого велосипеда. Следовательно, не-транзитивность отношения двойников (т.е. отношения, основанного на сходстве), легко позволяет сторонникам теории двойников придерживаться как принципа терпимости, так и принципа ограничения, не впадая при этом в противоречие.

Можно отметить, что данная проблема транзитивности (вероятно, в отличие от парадокса Чизолма), по всей видимости, не имеет какого-либо убедительного разрешения, опирающегося на нетривиальные индивидуальные сущности. Ведь предположение о том, что велосипед обладает такого рода индивидуальной сущностью, может помочь нам в решении этой проблемы, только если мы предполагаем, что для определения этой сущности принципиально, чтобы у велосипеда были все его исходные составляющие, но тогда мы нарушили бы принцип терпимости.

Тем не менее было предложено решение проблемы транзитивности (Чендлером и затем Сэлмоном), и это решение, по всей видимости, позволяет нам примирить все три принципа — транзитивности тождества, терпимости и ограничения. Иными словами, хотя существуют возможные миры (такие как w3), где велосипед изначально составлен лишь из малой части его действительных составляющих, такие миры невозможны относительно (т.е. «недостижимы для») исходного мира w1. С точки зрения w1, такая изначальная конструкция велосипеда является лишь вероятностно возможной — то есть речь идет о чем-то, что было бы возможным, если бы дела обстояли иначе — и это иное положение дел в принципе было бы возможным — но это невозможно в силу действительного положения дел (Chandler 1976; Salmon 1979; Salmon 1982: 238–240). Можно ли считать подобное решение удовлетворительным — вопрос спорный и обсуждаемый.

Безусловно, в определенных контекстах мы говорим о возможности так, как будто отношение «достижимости» между возможными мирами не транзитивно, то есть можно посчитать, что не все, что могло бы быть возможным, если бы дела обстояли каким-то иным возможным образом, является возможным безоговорочно. (К примеру, если бы я начал писать эту статью раньше, я мог бы закончить ее сегодня.

И я мог бы начать ее писать раньше. Но при нынешнем положении дел никак не возможно, чтобы я закончил эту статью сегодня.) Тем не менее многие философы с недоверием относятся к идее о том, что, с точки зрения того рода метафизической возможности, которая фигурирует в примерах вроде головоломки о велосипеде, могут иметь место положения дел, которые вероятностно возможны, но все же невозможны (и следовательно, метафизическая возможность и необходимость de re не подчиняются системе модальной логики, известной как S4). Справедливо будет сказать, что на данный момент мы не пришли к согласию в вопросе о том, каким должно быть решение проблемы транзитивности тождества, проиллюстрированной примером Чендлера, если мы придерживаемся идеи тождества в различных мирах.

Парадокс четырех миров

С помощью аргумента транзитивности, предложенного Чедлером, можно множить головоломки, аналогичные той, которую мы обсуждали ранее в разделах 4.1–4.2 — аналогия бы заключалась в том, что такие головоломки также были бы связаны с угрозой возникновения «прозрачных тождеств». Такого рода головоломки Сэлмон (1982) назвал «парадоксом четырех миров». Проиллюстрируем на следующем примере: допустим, что в реальном мире (w1) есть велосипед — а, который (в действительности) изначально состоит из А1 + В1 + С1, и допустим, что существует возможный мир М5, в котором есть велосипед — b (не тождественный а), который изначально составлен из А2 + В2 +С1 (где А1 ≠ А2 и В1 ≠ В2). Тогда, по всей видимости, применив принцип терпимости к а и b, мы производим еще два возможных мира, в одном из которых (w6) есть велосипед, который изначально составлен из А1 + В2 + С1 и который идентичен а, а в другом (w7) есть велосипед, который изначально состоит из А1 + В2 + С1, который идентичен b. Так как нам, очевидно, не требуется никакое больше различение между внутренне присущими чертами w6 и w7, от которых могло бы зависеть это различие идентичностей, выходит, что мы имеем дело с примером возникновения прозрачного тождества. Данный «парадокс четырех миров» схож с оригинальной головоломкой Чендлера о транзитивности в том отношении, что и здесь, обращаясь к индивидуальной сущности, мы не смогли бы разрешить возникшую проблему, не входя при этом в противоречие с принципом терпимости. Если так, то сторонники идеи трансмирового тождества (в противовес сторонникам теории двойников) оказываются перед выбором между двумя возможностями: они должны либо отрицать принцип терпимости, либо смириться с существованием прозрачных тождеств, хотя можно настаивать на том, что допущение прозрачных тождеств в таком случае более приемлемо, если что считать, что отношение недостижимости между возможными мирами не является транзитивным (см. Salmon 1982: 230–252; см. также защиту применимости теории двойников для разрешения парадокса четырех миров Forbes 1985: ch. 7.)

Заключительные замечания

Трансмировое тождество и теория двойников

Один из наших исходных вопросов (раздел 1) состоял в том, можно ли принимать идеи трансмирового тождества (т.е. точку зрения о том, что индивиды существуют в более чем одном возможном мире — если мы принимаем допускаем существование возможных миров). Соображения, высказанные в разделах 4–5, предполагают, что такое допущение чревато серьезными проблемами (впрочем, нельзя утверждать, что они непреодолимы), даже если мы не придерживаемся крайнего реализма Льюиса в отношении природы возможных миров. Данная проблема не возникает непосредственно из представления о том, что индивид может существовать в более чем одном возможном мире, обладая при этом различными свойствами. Скорее, они возникают главным образом из того факта, что сложно связать все те вещи, которые мы хотим сказать о модальных свойствах обычных индивидов (включая все, что мы хотим сказать об их и сущностных и акцидентальных свойствах), если модальные высказывания de re о таких индивидах определяются через их существование или несуществование в иных возможных мирах.

На данный момент не существует общепринятого мнения относительно того, как следует решать эти проблемы. В частности, нет общепринятой позиции в отношении того, является ли теория двойников более предпочтительной для их решения, чем концепция трансмирового тождества. Подробное исследование вопроса потребовало бы обсуждения возражений, вызванных теорией двойников как способа интерпретации модальных высказываний de re. Однако подробное рассмотрение теории двойников выходит за пределы задач данной статьи. (Изложение теории двойников Льюисом см. в Lewis 1973: 39–43, а также в Lewis 1968 (более техническая работа).

Возражения против льюисовой теории двойников включают идеи Крипке (Kripke 1980) и Плантинги (Plantinga 1973, 1974: ch. 6). Льюис развивает версию своей теории двойников от 1968 года в работах Lewis 1971, 1986: ch. 4; он отвечает на замечания в работе “Postscripts to ‘Counterpart Theory and Quantified Modal Logic’” (Lewis 1983: 39–46) и в Lewis 1986: ch. 4. Прочие обсуждения вокруг теории двойников см. в Hazen 1979, в соответствующих разделах из Divers 2002 и Melia 2003. См. также более технические замечания в Forbes 1985 и недавнюю критическую работу, посвященную теории двойников: Fara and Williamson 2005.)

Одна из стратегий отстаивания позиций теории трансмирового тождества связана с так называемым «аргументом от логической простоты» (Linsky and Zalta 1994, 1996; Williamson 1998, 2000). Аргумент начинается с замечания о том, что кванторная модальная логика, которая объединяет индивидуальные кванторы и модальные операторы, существенно упрощается тогда, когда мы принимаем схему Баркан: ∀x□A → □∀xA (Marcus 1946). Извлекаемая из этого логика вполне приемлема в отношении к семантики постоянных областей, в которой каждый возможный мир вмещает точно такое же множество индивидов в своей области. Простейшая философская интерпретация такой семантики будет следующей: один и тот же индивид должен существовать в каждом из возможных миров.

Следует высказать несколько замечаний по поводу этого аргумента.

Во-первых, он приходит к очень сильному заключению, гласящему, что всякая сущность, которая существует в действительности или которая могла бы существовать, существует с необходимостью. Не бывает случайного или контингентного существования.

Это куда более сильное утверждение, чем тезис о существовании подлинных тождеств в различных мирах. (Уильямсон приводит отдельное обоснование для этой позиции: см. Williamson 2002.) Во-вторых, данный аргумент не предлагает объяснения того, как возможны трансмировые тождества; он просто-напросто утверждает, что таковые существуют.

Тем не менее в метафизической картине, которая естественным образом должны «считываться» с семантики постоянных областей, внутримировые свойства рассматриваются как отношения между мирами и их отдельными составляющими, как в макдэниэловском модальном реализме с перекрытием (McDaniel 2004), о котором мы говорили выше в разделе 1.2.

В-третьих, этот аргумент не так ясен, как утверждение, согласно которому, если мы не принимаем идею трансмирового тождества, мы обязаны отказаться от схемы Баркан (и таким образом, мы были вытеснены в весьма неудобную логическую территорию). Данное утверждение оказалось бы истинным, если бы схема Баркан была применима только к семантике постоянных областей — а это не так.

Семантику теории двойников можно ограничить таким образом, чтобы к ней можно было применять схему Баркан, утверждая, что отношение двойниковости — это отношение эквивалентности, которое для каждого конкретного x в мире w соотносит x с единственной конкретностью в w (в таком случае мы не могли бы интерпретировать отношение двойниковости через сходство, как это делает Льюис). Скорее, аргумент следует понимать как утверждение о том, что наилучший способ получить преимущества логики, содержащей схему Баркан, — это принять семантику постоянных областей (а вместе с тем — подлинные тождества в различных мирах).

Однако, чтобы решить, какую метафизическую позицию следует считать «наилучшей», придется просчитывать множество различных факторов: например, простота семантики постоянных областей, с одной стороны, с другой стороны, такого рода аргументы, которые приводит Льюис против модального реализма с перекрытием.

Льюис: трансмировое тождество и «существование в соответствии с миром»

Наконец, мы можем обратиться к идее Льюиса (Lewis 1986), которая поистине представляет серьезный вызов в адрес самопровозглашенных поборников концепции «трансмирового тождества»: он требует от них объяснения, почему отстаиваемая ими позиция вообще может называться приверженностью идее трансмирового тождества.

С первых страниц этой статьи мы придерживались точки зрения, что приверженность идее трансмирового тождества можно отделять от обязательства по принятию теории двойников на основании того, что сторонники идеи трансмирового тождества признают, что объект существует в более чем одном мире, в то время как сторонники теории двойников с этим не согласны (см. выше раздел 1.2).

Тем не менее, как показывает Льюис, понятие «существования в соответствии с (возможным) миром» представляет совершенно нейтральную позицию в отношении интерпретаций, предлагаемых теорией двойников и концепцией трансмирового тождества. С точки зрения этой нейтральной концепции, коль скоро сторонники теории двойников и сторонники трансмирового тождества согласны с тем, что Бертран Рассел мог бы быть драматургом, а не философом, они должны согласиться с тем, что существование Рассела соответствует более чем двум мирам.

В частности, они должны согласиться с тем, что в соответствии с нашим миром он существует и является философом и что в соответствии с каким-то другим миром он существует и является не философом, а драматургом (ср. Lewis 1986: 194). В таком случае различие между этими позициями, по-видимому, состоит в том, что предлагаются различные интерпретации того, что значит существование Рассела «в соответствии с» миром.

С точки зрения сторонников теории двойников, существование Рассела в соответствии с возможным миром, где он является драматургом, означает, что у (действительного) Рассела есть двойник в этом возможном мире и этот двойник (в пределах мира) является драматургом.

Согласно сторонникам концепции тождества в различных мирах, существование Рассела в соответствии с возможным миром, где он является драматургом, предполагает, что (сам) Рассел существует в этом возможном мире, будучи драматургом.

Если бы сторонники теории трансмирового тождества принимали бы реализм Льюиса в отношении возможных миров, то данное понятие существования в мире было бы четко отделимо от нейтрального понятия существования в соответствии с миром — на основании того, что существование Рассела в мире подразумевало бы его полное или частичное присутствие в качестве части данного мира (см. выше раздел 1.2).

Однако, как отмечает Льюис, самопровозглашенные поборники концепции «трансмирового тождества», критикующие его теорию двойников, — это философы, отвергающие реализм Льюиса в отношении условий существования Рассела в более чем одном мире. Следовательно, полагает Льюис, возникает вопрос о правомерности утверждения, что, согласно их теории, Рассел существует в иных возможных мирах — в каком-то ином смысле помимо нейтрального утверждения (согласующегося с теорией двойников), что Рассел существует в соответствии с иными мирами. Так, Льюис пишет (используя пример с кандидатурой Хьюберта Хамфри в президенты):

Естественной реакцией на выпад Льюиса было бы указание на то, что сторонник концепции трансмирового тождества отрицает реализм Льюиса и, конечно же, отвергает теорию двойников Льюиса на основании того, что отношение двойниковости не разделяет логику тождества. Если это так, то, строго говоря, неверно будет полагать, что это «славословие философов в защиту концепции „трансмирового тождества“» сводится лишь к нейтральному утверждению, что объекты существуют в соответствии с более чем одним миром. Даже если это утверждение истинно, оно все же не отвечает на еще один напрашивающийся вопрос. Допустим, нам кажется правдоподобным утверждение, что в принципе возможно отношение двойниковости (отличное от сформулированного самим Льюисом), которое было бы отношением эквивалентности (т.е. обладало бы свойствами транзитивности, симметричности и рефлексивности).

Библиография

Лейбниц, Г. В., 2010, Труды по философии науки, Москва, Либроком.

Adams, R. M., 1974, «Theories of Actuality», Noûs, 8: 211–31. Reprinted in Loux 1979.

–––, 1979, «Primitive Thisness and Primitive Identity», The Journal of Philosophy, 76: 5–26. Reprinted in Kim and Sosa 1999.

Bottani, A., Carrara, M., and Giaretta, P. (eds.), 2002, Individuals, Essence and Identity: Themes of Analytic Metaphysics, Dordrecht: Kluwer.

Brody, B., 1980, Identity and Essence, Princeton, NJ: Princeton University Press.

Chandler, H., 1976, «Plantinga and the Contingently Possible», Analysis, 36: 106–9.

Chihara, C., 1998, The Worlds of Possibility, Oxford: Oxford University Press.

Chisholm, R., 1967, «Identity through Possible Worlds: Some Questions», Noûs, 1: 1–8. Reprinted in Loux 1979, and in Kim and Sosa 1999.

Coburn, R., 1986, «Individual Essences and Possible Worlds», in French, Uehling, and Wettstein 1986, 165–83.

Della Rocca, M., 1996, «Recent Work in Essentialism, Part II», Philosophical Books, 37: 81–89.

Divers, J., 2002, Possible Worlds, London: Routledge.

Fara, M., and Williamson, T., 2005, «Counterparts and Actuality», Mind, 114: 1–30.

Forbes, G., 1980, «Origin and Identity», Philosophical Studies, 37: 353–62.

–––, 1985, The Metaphysics of Modality, Oxford: Oxford University Press.

–––, 1986, «In Defense of Absolute Essentialism», in French, Uehling, and Wettstein 1986, 3–31.

–––, 1994, «A New Riddle of Existence», in Philosophical Perspectives 8: Logic and Language, J. Tomberlin (ed.), Atascadero, CA: Ridgeview, 415–30.

–––, 1997, «Essentialism», in Hale and Wright 1997, 515–33.

–––, 2002, «Origins and Identities», in Bottani, Carrara, and Giaretta 2002, 319–40.

French, P., Uehling, T., and Wettstein, H., (eds.), 1986, Midwest Studies in Philosophy XI: Studies in Essentialism, Minneapolis: University of Minnesota Press.

Hale, B., and Wright, C., (eds.), 1997, A Companion to the Philosophy of Language, Oxford: Blackwell.

Haslanger, S., 2003, «Persistence through Time», in Loux and Zimmerman 2003, 315–54.

Hawley, K., 2001, How Things Persist, Oxford: Oxford University Press.

Hawthorne, J., and Gendler, T. S., 2000, «Origin Essentialism: the Arguments Revisited», Mind, 109: 285–98.

Hazen, A., 1979, «Counterpart-Theoretic Semantics for Modal Logic», The Journal of Philosophy, 76: 319–38.

Hughes, C., 2004, Kripke: Names, Necessity, and Identity, Oxford: Oxford University Press.

Kaplan, D., 1967/1979, «Transworld Heir Lines», in Loux 1979, 88–109.

–––, 1975, «How to Russell a Frege-Church», The Journal of Philosophy, 72: 716–29. Reprinted in Loux 1979.

Kim, J., and Sosa, E., (eds.), 1995, A Companion to Metaphysics, Oxford: Blackwell.

–––, (eds.), 1999, Metaphysics: An Anthology, Oxford: Blackwell.

Kripke, S., 1972, «Naming and Necessity», in Semantics of Natural Language, D. Davidson and G. Harman (eds.), Dordrecht: Reidel, 252–355. (Reprinted in revised form as a monograph by Basil Blackwell, Oxford, 1980.)

–––, 1980, Naming and Necessity, Oxford: Basil Blackwell. (Expanded monograph version of Kripke 1972.)

Lewis, D., 1968, «Counterpart Theory and Quantified Modal Logic», The Journal of Philosophy, 65: 113–26. Reprinted in Loux 1979 and (with additional «Postscripts») in Lewis 1983.

–––, 1971, «Counterparts of Persons and Their Bodies», The Journal of Philosophy, 68: 203–11. Reprinted in Lewis 1983.

–––, 1973, Counterfactuals, Oxford: Blackwell. (Extracts from pp. 39–41 and 84–91 reprinted in Loux 1979, 125–8 and 182–9.)

–––, 1983, Philosophical Papers, vol. 1, Oxford: Oxford University Press.

–––, 1986, On the Plurality of Worlds, Oxford: Basil Blackwell. (Sections 1–3 of Chapter 4 reprinted in Kim and Sosa 1999.)

Linsky, B., and Zalta, E., 1994, «In Defense of the Simplest Quantified Modal Logic», Philosophical Perspectives, 8: 431–58.

–––, 1996, «In Defense of the Contingently Nonconcrete», Philosophical Studies, 84: 283–294.

Loux, M., (ed.), 1979, The Possible and the Actual, Ithaca, NY: Cornell University Press.

–––, 1998, Metaphysics: a contemporary introduction, London: Routledge.

Loux, M., and Zimmerman, D., (eds.), 2003, The Oxford Handbook of Metaphysics, Oxford: Oxford University Press.

Lowe, E. J., 2002, A Survey of Metaphysics, Oxford: Oxford University Press.

McDaniel, K., 2004, «Modal Realism with Overlap», Australasian Journal of Philosophy, 82: 137–52. Reprinted in Lewisian Themes: The Philosophy of David K. Lewis, F. Jackson and G. Priest (eds.), Oxford: Oxford University Press, 140–55.

McGinn, C., 1976, «On the Necessity of Origin», The Journal of Philosophy, 73: 127–35.

McKay, T., 1986, «Against Constitutional Sufficiency Principles», in French, Uehling, and Wettstein 1986, 295–304.

Mackie, J. L., 1974, «De What Re is De Re Modality?», The Journal of Philosophy, 71: 551–61.

Mackie, P., 1987, «Essence, Origin, and Bare Identity», Mind, 96: 173–201.

–––, 1989, «Identity and Extrinsicness: Reply to Garrett», Mind, 98: 105–17.

–––, 1998, «Identity, Time, and Necessity», Proceedings of the Aristotelian Society, 98: 59–78.

–––, 2002, «Forbes on Origins and Identities», in Bottani, Carrara, and Giaretta 2002, 341–52.

–––, 2006, How Things Might Have Been: Individuals, Kinds, and Essential Properties, Oxford: Oxford University Press.

Marcus, R. B., 1946, «A Functional Calculus of First Order Based on Strict Implication», Journal of Symbolic Logic, 11: 1–16.

Melia, J., 2003, Modality, Chesham: Acumen Publishing Company.

Mills, E., 1991, «Forbes's Branching Conception of Possible Worlds», Analysis, 51: 48–50.

Noonan, H., 1983, «The Necessity of Origin», Mind, 92: 1–20.

–––, 1985, «Wiggins, Artefact Identity and ‘Best Candidate’ Theories», Analysis, 45: 4–8.

–––, 1989, Personal Identity, London: Routledge.

–––, 2003, Personal Identity, Second edition, London: Routledge.

Plantinga, A., 1973, «Transworld Identity or Worldbound Individuals?», in Logic and Ontology, M. Munitz (ed.), New York, NY: New York University Press. Reprinted in Loux 1979.

–––, 1974, The Nature of Necessity, Oxford: Oxford University Press.

Prior, A. N., 1960, «Identifiable Individuals», The Review of Metaphysics, 13: 684–96. Reprinted in Prior, Papers on Time and Tense, Oxford: Oxford University Press, 1968.

Quine, W. V., 1976, «Worlds Away», The Journal of Philosophy, 73: 859–63. Reprinted in Quine, Theories and Things, Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1981.

Robertson, T., 1998, «Possibilities and the Arguments for Origin Essentialism», Mind, 107: 729–49.

Salmon, N., 1979, «How Not to Derive Essentialism from the Theory of Reference», The Journal of Philosophy, 76: 703–25.

–––, 1982, Reference and Essence, Princeton NJ: Princeton University Press.

–––, 1986, «Modal Paradox: Parts and Counterparts, Points and Counterpoints», in French, Uehling, and Wettstein 1986, 75–120.

Sider, T., 2001, Four-Dimensionalism: an Ontology of Persistence and Time, Oxford: Oxford University Press.

Stalnaker, R., 1976, «Possible Worlds», Noûs, 10: 65–75. Reprinted in Loux 1979.

–––, 1986, «Counterparts and Identity», in French, Uehling, and Wettstein 1986, 121–40.

–––, 1995, «Modalities and Possible Worlds», in Kim and Sosa 1995, 333–7.

Strawson, P. F., 1976, «Entity and Identity», in Contemporary British Philosophy, Fourth Series, H. D. Lewis (ed.), London: George Allen and Unwin, 193–220. Reprinted in Strawson, Entity and Identity, Oxford: Oxford University Press, 1997.

van Inwagen, P., 1985, «Plantinga on Trans-world Identity», in Alvin Plantinga, J. Tomberlin and P. van Inwagen (eds.), Dordrecht: Reidel, 101–20. Reprinted in van Inwagen, Ontology, Identity, and Modality: Essays in Metaphysics, Cambridge: Cambridge University Press, 2001.

Wiggins, D., 1967, Identity and Spatio-temporal Continuity, Oxford: Basil Blackwell.

–––, 1980, Sameness and Substance, Oxford: Basil Blackwell.

–––, 2001, Sameness and Substance Renewed, Cambridge: Cambridge University Press.

Williamson, T., 1990, Identity and Discrimination, Oxford: Basil Blackwell.

–––,1998, «Bare Possibilia», Erkenntnis, 48: 257–73.

–––, 2000, «Existence and Contingency», Proceedings of the Aristotelian Society, 100: 117–39.

–––, 2002, «Necessary Existents», in Logic, Thought and Language, A. O'Hear (ed.), Cambridge: Cambridge University Press, 233–51.

Yablo, S., 1988, Review of Forbes, The Metaphysics of Modality, The Journal of Philosophy, 85: 329–37.

Yagisawa, T., 2010, Worlds and Individuals, Possible and Otherwise, New York: Oxford University Press.